Прошлый год ознаменовался глобальными изменениями в мировой политике, которые не могли не отразиться на национальной экономике Российской Федерации. Введение мировым сообществом и Россией взаимных санкций, в том числе и экономического характера, невиданный обвал цен на нефть на мировом рынке и, как следствие, катастрофическое падение курса рубля, оказывают непосредственное воздействие на состояние внутреннего рынка в стране. Повышение стоимости импортного сырья, используемого в производстве, инфляция, существенное удорожание кредитных инструментов, сокращение участия бюджетных средств в гражданском обороте, уменьшение инвестиций и отток иностранного капитала - необратимо влекут рост издержек отечественного производства и снижение уровня проса на внутреннем рынке.
Владислав Земляной, генеральный директор ООО «ПКИК»
При таких обстоятельствах, в условиях динамично меняющейся под влиянием негативных макроэкономических факторов конъюнктуры рынка товаров, работ и услуг в Российской Федерации особую значимость приобретает реализация субъектами экономической деятельности механизмов обеспечения правовой защиты своих интересов. В первую очередь, речь идет об обеспечении дисциплины исполнения заключенных договоров, своевременная активная работа с дебиторской задолженностью, постоянный мониторинг состояния контрагентов (постоянной контроль «рейтинга доверия»).
Безусловно, оказавшись в сложных экономических условиях, участники гражданского оборота предпринимают все возможные действия по оптимизации расходов, сокращению издержек, перераспределению и перенаправлению финансовых потоков. Целью таких действий всегда является обеспечение своих интересов, но методы, которыми они реализуются, не всегда коррелируются с принципом добросовестности, закрепленным статьей 1 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Рассматривая конкретные примеры недобросовестного поведения участников рынка, необходимо учитывать, что с точки зрения правового регулирования общественных отношений недобросовестные действия, безусловно, оцениваются отрицательно и подлежат пресечению. Действующим законодательством предусмотрен исчерпывающий набор правовых инструментов для реализации соответствующих санкций. Однако, с точки зрения экономической целесообразности такие действия, нередко, даже при условии применения санкций за неправомерное поведение, могут приносить участникам гражданского оборота вполне конкретную, ощутимую выгоду. Такая выгода может выражаться, например, в приобретении отсрочки исполнения обязательств в результате нарушения срока их выполнения. С одной стороны, последствие такого неисполнения – применение санкции за нарушение условий договора. С другой (в случае, если сторонами не согласована договорная ответственность за нарушение условий договора или договор признан незаключенным/недействительным) – последствия нарушения сроков выполнения обязательств, предусмотренные законом («проценты за пользование чужими денежными средствами» в размере 8,25 % годовых от стоимости неисполненного обязательства), едва ли можно рассматривать в качестве действительной меры ответственности. В конце концов, суммы неустойки, исчисленные в таком порядке, примерно соразмерна выгоде, приобретенной недобросовестным лицом. Принцип «деньги сегодня всегда дороже, чем те же деньги завтра» особенно актуален для сегодняшней экономики.
В связи с этим, полагаем необходимым акцентировать внимание на следующих категориях споров, связанных с договорами поставки.
Споры о признании договоров поставки незаключенными или недействительными
Как уже было отмечено выше, важным фактором, влияющим на вероятность нарушения контрагентом условий ранее заключенного договора и, как результат, возникновение спора, является оценка последствий такого нарушения. Здесь уместно, в первую очередь, говорить об оценке вероятности избежать применения установленной договором ответственности за нарушение его условий. Мы говорим о возможности признания договора незаключенным или недействительным.
Все факторы, оказывающие влияние на действительность сделки следует разделить на «пороки содержания», «пороки воли» и «пороки формы».
К «порокам содержания» следует отнести несоответствие заключенного сторонами договора требованиям, предъявляемым законом. Например, при отсутствии соглашения сторон по каким-либо условиям сделки, признанным законом, обязательными при заключении такого рода сделок (существенные условия).
В соответствии со ст. 432 Гражданского кодекса Российской Федерации, договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.
Существенными условиями договоров поставки, согласно ст. 506 Гражданского кодекса Российской Федерации, являются предмет (из условий договора должно однозначно следовать, какой именно товар и в каком количестве является предметом сделки) и срок его поставки.
Сложившейся судебной практикой установлена возможность признать заключенным и действительным договор даже в случаях, когда предмет поставки согласован сторонами в виде отдельного от договора документа (например, в товарно-транспортной или товарной накладной).
В то же время, в случае, если между контрагентами заключен «рамочный» договор поставки, то это не означает, что любая передача товара между ними осуществляется в рамках такого договора. Например, ФАС Московского округа при рассмотрении дела А40-103442/13 установил:
«ООО «Айсберг» в период с 11.01.2010 г. по 15.07.2011 г. поставило в адрес предпринимателя товар по товарным накладным, представленным истцом. С учетом того что в деле отсутствуют заказы на товар, а представленные копии товарных накладных не содержат ссылок на Договор поставки, апелляционный суд пришел к выводу о том, что передачу товара по накладным следует рассматривать как разовые сделки купли-продажи».
При этом, естественно, условия договора поставки об ответственности за нарушение сроков оплаты поставленного товара судом применены не были.
Следует обратить внимание на то, что суды достаточно «гибко» подходят к вопросу оценки действительной воли сторон. Потому отсутствие в товарных накладных ссылок на договор поставки, в случае, если товар прямо указан в договоре и соответствует товару, принятому по накладной, не влияет на квалификацию таких правоотношений, как отношений поставки (Постановление ФАС Московского округа от 19.05.2014 г. № Ф05-3845/14).
Также основанием для признания договора незаключенным может стать «порок формы».
Так, ВАС РФ в определении от 28.05.2009 г. № ВАС-6662/09 по делу № А75-3084/2008, пришел к выводу о том, что, вывод судов о незаключенности договора поставки в связи с его подписанием сторонами с помощью средств факсимильной связи при отсутствии в тексте договора ссылок на возможность такого заключения, соответствуют действующему законодательству. А потому поставка оборудования, произведенная на основании товарной накладной, правомерно признана судами разовой сделкой купли-продажи и оценена в соответствии с положениями главы 30 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Отдельного внимания заслуживает такое основание для признания сделки недействительной, как «порок воли». К такого рода сделкам относятся:
сделки, совершенные без необходимого в силу закона согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления;
сделки, совершенные с нарушением представителем юридического лица условий осуществления полномочий либо интересов представляемого или интересов юридического лица.
Следует отметить, что вопрос регламентации порядка рассмотрения споров о признании сделки недействительной в связи с отсутствием необходимого в силу закона согласия третьего лица или органа юридического лица был разрешен относительно недавно: основные аспекты нашил свое отражение в Федеральном законе от 07.05.2013 г. № 100-ФЗ, а также были подробно разъяснены в Постановлении Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 г. № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью».
Более подробно рассмотреть все многообразие оснований признания сделок недействительными, предусмотренных ст.ст. 173.1, 174 Гражданского кодекса Российской Федерации, не представляется возможным, да и не может быть признано необходимым в рамках настоящего материала. Отметим лишь то обстоятельство, что оспаривание сделок по основаниям их заключения неуполномоченным лицом – отдельный массивный пласт современной судебной практики, который, вероятнее всего, будет активно пополнятся в ближайшее время в условиях усложнения экономического положения субъектов рынка поставок в России.
Обращаясь к вопросам признания сделок, совершенных с «пороком воли» недействительными, полагаем необходимым обратиться к институту субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц.
Ранее в судебной практике существовало две позиции по вопросу применения п. 5 ст. 10 Федерального закона от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».
Некоторые суды разделяли позицию, в соответствии с которой привлечь руководителя должника к ответственности можно только при наличии обстоятельств, свидетельствующих о том, что он своими действиями довел общество до банкротства. В таком случае суды обязательно ссылались на п. 3 ст. 56 Гражданского кодекса Российской Федерации и п. 22 Постановления Пленума ВС РФ, Пленума ВАС РФ от 01.07.1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (Постановления ФАС Дальневосточного округа от 27.08.2012 г. № Ф03-3657/2012 по делу № А04-5430/2010, ФАС Северо-Кавказского округа от 03.11.2011 г. по делу № А53-664/2010, Седьмого арбитражного апелляционного суда от 31.05.2012 г. № 07АП-3611/12 по делу № А03-5049/2011).
Другие придерживались позиции, в соответствии с которой, п. 5 ст. 10 Федерального закона от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» установлен новый юридический состав для привлечения руководителя должника к субсидиарной ответственности, который не связан с совершением действий или дачей обязательных для должника указаний, приведших к банкротству должника, как это предусмотрено в п. 3 ст. 56 Гражданского кодекса Российской Федерации (Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 17.05.2012 г. по делу № А43-11304/2010, Постановление ФАС Московского округа от 14.11.2012 г. по делу № А40-106764/10-44-545). Некоторые суды, хотя и не указывали на природу этой ответственности, но рассматривали дело исходя из необходимости доказать наличие либо отсутствие виновных действий.
Правовой позицией, сформированной в Постановлении Президиума ВАС РФ от 06.11.2012 г. № 9127/12, по данному вопросу была внесена ясность и определенность.
«Данная ответственность направлена на обеспечение надлежащего исполнения руководителем должника указанных обязанностей, защиту прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, через реализацию возможности сформировать конкурсную массу должника, в том числе путем предъявления к третьим лицам исков о взыскании долга, исполнении обязательств, возврате имущества должника из чужого незаконного владения и оспаривания сделок должника».
«Ответственность, предусмотренная пунктом 5 статьи 10 Закона о банкротстве, является гражданско-правовой, и при ее применении должны учитываться общие положения глав 25 и 59 Гражданского кодекса об ответственности за нарушения обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда в части, не противоречащей специальным нормам Закона о банкротстве. Помимо объективной стороны правонарушения, связанной с установлением факта неисполнения обязательства по передаче документации либо отсутствия в ней соответствующей информации, необходимо установить вину субъекта ответственности, исходя из того, приняло ли это лицо все меры для надлежащего исполнения обязательств по ведению и передаче документации, при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота (пункт 1 статьи 401 Кодекса)».
При этом Президиум ВАС РФ особо указал на необходимость полного установления и всестороннего исследования всех имеющих значения для рассмотрения дела обстоятельств, исключая тем самым возможность применения формального подхода при рассмотрении такого рода дел. В частности:
«В частности, суды не исследовали обстоятельств, связанных с принятием руководителем общества всех мер для исполнения обязанностей, перечисленных в пункте 1 статьи 6, пункте 3 статьи 17 Закона о бухгалтерском учете, а также не выяснили, проявлялись ли при принятии данных мер требуемые степени заботливости и осмотрительности, например, не выяснили, каким образом обеспечивалась сохранность документации; какие меры принимались лицом для восстановления документации в случае ее гибели, если таковая имела место по не зависящим от него основаниям; явилась ли гибель документации следствием ненадлежащего ее хранения либо совершением лицом иных действий без должной заботы и осмотрительности».
«Исходя из общих положений о гражданско-правовой ответственности для определения размера субсидиарной ответственности, предусмотренной пунктом 5 статьи 10 Закона о банкротстве, также имеет значение и причинно-следственная связь между отсутствием документации (отсутствием в ней информации или ее искажением) и невозможностью удовлетворения требований кредиторов.
Согласно абзацу второму пункта 8 статьи 10 Закона о банкротстве такая субсидиарная ответственность устанавливается в размере неудовлетворенных требований, включенных в реестр требований кредиторов должника из числа требований, предъявленных кредиторами до закрытия реестра, и неудовлетворенных текущих требований. Однако если привлекаемое к ответственности лицо докажет, что размер вреда, причиненного им имущественным правам кредиторов вследствие отсутствия документации (отсутствием в ней информации или ее искажением), существенно меньше размера требований, подлежащих удовлетворению, то суд вправе уменьшить размер ответственности такого лица применительно к абзацу первому пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве».
Учитывая изложенное, полагаем, что правоприменительная практика по вопросам привлечения лиц, контролирующих должника, к субсидиарной ответственности также будет значительно пополнена в ближайшее время. При этом следует особо обратить внимание на то, что в соответствии с изложенной выше правовой позицией, судам при рассмотрении конкретных дел предоставлен достаточно широкий простор для квалификации действий лиц, контролирующих должника, толкования и применения норма права в зависимости от обстоятельств каждого конкретного дела.
Комментарии (0)