В прошлом году исполнилось ровно 60 лет, как перестало биться сердце одного из самых ярких и известных архитекторов сталинской эпохи - Льва Руднева, лауреата Сталинской премии первой степени, автора главного здания МГУ и художественного оформления океанских теплоходов (!).
В годовщину Октябрьской революции мы решили вспомнить о зодчем, по-настоящему начавшим свой творческий путь в первые годы социальных потрясений того времени. Он остался верен выбранному пути и вся его последующая биография связана с возвеличиванием в камне и бетоне нового строя - симбиозом монументальной архитектуры и прикладного искусства. +
Он стал одним из ярчайших классиков т.н. "сталинского ампира", о достоинствах или стилистических недостатках и политической подоплеке которого можно спорить сколько угодно, но монументальные дворцы этой эпохи за авторством Руднева с коллегами продолжают оставаться градостроительными маяками в пространстве Москвы, Баку и Варшавы.+
Первая известная работа Льва Руднева очень симптоматична – памятник борцам революции на Марсовом поле в Петрограде. В этом смысле большинство его работ стали настоящими памятниками эпохи и архитектуры. Хотя не менее симптоматична тема его выпускной работы - "Университет".
Но истоки того, чем стал знаменит архитектор Руднев стоит поискать в .... Риме.+
Лев Владимирович Руднев родился 1 (13 марта) 1885 года в Новгороде в семье начальника новгородской Александровской земской учительской семинарии. В 1890 году семья Рудневых переехала в Ригу. Здесь Руднев закончил Рижское реальное училище и художественную школу.
В 1906 году Лев Владимирович поступил в Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств в Санкт-Петербурге. В Академии он учился живописи и архитектуре у Леонтия Бенуа и Ивана Фомина. Одновременно с занятиями в академии Лев Руднев работал помощником в мастерской Фомина. Но начинающему архитектору захотелось увидеть первоисточники европейской архитектуры - подлинные античные памятники зодчества. Скопив немного денег, Лев решил съездить в Италию поучиться у архитекторов античного Рима.+
В его распоряжении было только несколько недель студенческого летнего отпуска. С утра до ночи, а часто и ночью, он носился по древнему городу и руинам с книгой Себастьяна Серлио, купленной в антикварной лавочке, сверял опубликованные в ней чертежи с натурой и тут же карандашом делал исправления в изображении и свои замечания.+
"Римские каникулы" не прошли даром. Дипломная работа — «Университет в столичном городе», выполненая в мастерской профессора Л. Бенуа, продемонстрировала "... грандиозность и силу замысла - в планировке зданий, в последовательности и разумной соразмеренности главных и второстепенных зал, в самой монументальности и величавости архитектурных форм здания" - как отмечают исследователи. +
С 1911 года Руднев с успехом участвовал в архитектурных конкурсах. В 1913 году он работал на строительстве церкви-школы в Селезневке Екатеринославской губернии. В 1915 году Руднев получил звание художника-архитектора.+
В феврале 1917 года грянула первая революция того года. И уже через месяц, в марте, Руднев выступил на конкурсе памятника Жертв революции на Марсовом поле. Петроградский Совет депутатов трудящихся утвердил проект Руднева под девизом «Готовые камни».+
Из воспоминаний архитектора: «Стоя на площади, я видел, как тысячи пролетариев, проходя, прощались со своими товарищами, и каждая организация, каждый завод оставлял свои знамена, втыкая их в землю, — ограда из знамен, оставленных на свежих могилах тысячами пролетариев. У меня возник образ: ряды каменных глыб, принесенных сюда тысячами мозолистых рук... героические надписи... это что-то еще незавершенное, незаконченное, — как бы закладка, фундамент будущего...».+
На открытом поле архитектор предложил сложить из гранитных глыб ограду несколькими ступенями с четырьмя входами. Все просто, строго, сурово. Единственное украшение – красивые и торжественные по содержанию надписи на камнях у входов. "...Суровые монументальные формы не подавляют человека, но могучей пластикой каменных блоков формируют внутреннее пространство памятника, связывая одновременно его и с окружающим архитектурным организмом, и с пространством Невы" - отмечают историки архитектуры.+
Руднев осуществляет строительство, используя готовые обмеренные гранитные камни, оставшиеся на Сальном буяне от разобранного томоновского здания. Окруженная гранитными уступами и открытая с четырех сторон квадратная площадь подчеркивает «воздушное пространство» Марсового поля.
Ко второй годовщине Октябрьской революции, в ноябре 1919 года, строительство памятника было завершено. +
В 1920-1923 годах архитектор находился в Бухаре, где помогал восстанавливать повреждённый при осаде и взятии город Арк. В 1924 году Руднев возглавил мастерскую «Ленпроекта». Здесь им проектировались жилые дома, больницы, профилактории, клубы. +
В 1923–1925 годах Руднев участвовал в конкурсах на проект пропилей Смольного, на монумент Ленину на Красной площади и памятник Ленину в Одессе. В конце 1920-х годов Руднев возглавил проектное бюро Стройкома Ленинградского губкоммунхоза, занимавшееся строительством жилых и общественных комплексов. +
В 1926 году архитектора привлекли к созданию архитектурно-художественной части проекта океанских теплоходов серии «Аджария»: «Аджария», «Армения», «Абхазия», «Украина» (построенные в 1927 — 1928 году на Балтийском заводе в Ленинграде) и «Крым», «Грузия» (сооружённые в Киле).+
Новый шаг на пути к созданию произведений, образы которых воплотили в себе широкие общественные идеи того времени, Руднев сделал в начале 1930-х годов, и он был связан со строительством целого ряда зданий в Москве по заданиям РККА.+
Здание Военной академии имени Фрунзе (1932–1937 годы, соавтор В. Мунц) стало этапным на большом творческом пути Руднева и по праву заняло подобающее место в ряду выдающихся произведений советской архитектуры. По сути, это было его первое, воплощенное в жизнь, монументальное здание в творческой биографии. +
Согласно требованию конкурсной программы, здание должно было «своим архитектурно-художественным оформлением выразить силу и мощь Красной Армии, а во внутренней компоновке обеспечить высокую военно-политическую подготовку командира РККА».+
Как отмечено в искусствоведческой литературе: "...В этом здании, формирующем крупный градостроительный узел, его градостроительный замысел органично слит с архитектурно-художественным образом самого сооружения. Как и в ряде предыдущих произведений мастера, в этой работе отсутствует композиционный центр, своей главной осью здание повернуто в парк, ориентированный в сторону Ленинских гор.+
Здание академии решено единым монолитным объемом строго прямоугольного основного корпуса, покоящегося на выступающем вперед глухом стилобате. Асимметрично вытянутый стилобат опирается на мощные столбы из полированного черного лабрадора и своим движением ориентирован на акцентирующий угол здания массивный каменный куб, где до войны стояло изображение танка – символа передовой военной техники тех лет. +
Геометрически четкая структура основного объема здания, его нейтральная расчлененность кессонами с врезанными в них окнами способствуют восприятию стены как единой массы, противостоящей динамике стилобата. На этом сопоставлении рождается и эмоциональный строй восприятия архитектуры здания: сила и спокойствие, готовность к движению и собранность, напряженность".+
Конкурсный проект Театра Красной Армии остался нереализованным. Но этот проект по-своему интересен, несмотря на традиционность объемного решения: зодчий рассматривал здание театра, прежде всего его фасад, как монументальную декорацию, вынесенную на площадь и как бы предваряющую действие на сцене. +
Проектирование Дома Правительства Азербайджанской ССР в Баку (функционл сохранился), начатое в 1936 году, заняло многие годы упорного труда коллектива, возглавляемого Рудневым и Мунцем. Впервые перед мастерской встала ответственная проблема создания сооружения национального по форме и социалистического по содержанию, что зодчим вполне удалось.+
В этом здании, где от мощных уступов стилобата, словно растворяясь в воздухе, поднимаются ажурные лоджии угловых башен, а перед каре основного объема на слившемся с трибунами пьедестале стояла овеваемая морским ветром фигура Ленина.+
До февраля 1942 года находился в блокадном Ленинграде. После завершения Великой Отечественной войны Руднев активно участвовал в восстановлении разрушенных городов – Воронежа, Сталинграда, Риги, строил подмосковные колхозы. +
В послевоенной Москве он возвел ряд жилых домов, в том числе на улице Володарского (соавтор Чернявский), на Садовой-Кудринской улице (1945–1948 годы, соавторы Мунц и Асс). В этих зданиях нашло отражение стремление запечатлеть в монументальных архитектурных формах пафос великой победы советского народа.
Проектируя эти дома, Руднев особое внимание уделял их комфортабельности. Он говорил: «Если хотите создать хорошее жилье, представьте, что вы строите квартиру для себя, предусмотрите все мелочи, которые необходимы человеку».+
Но вершиной творчества Руднева, его наиболее замечательным архитектурным произведением по праву стало здание Московского государственного университета имени Ломоносова на Ленинских горах (1948–1953 годы, соавторы С. Чернышев, П. Абросимов, А. Хряков, инженер В. Насонов).
Творческая удача мастера стала возможной благодаря тому, что строительство университета, учебного здания, было темой, близкой Рудневу на протяжении всей его жизни, начиная с дипломного проекта. "... еще задолго до Великой Отечественной войны, уже в проекте Военной академии и Дома Советов в Баку, а также в проекте Дома Красной армии и флота в Кронштадте ясно выразилось тяготение зодчего к высоким объемам. Он задумывал высокие здания не потому, что ему было мало места для планировки, а потому, что хотел подчеркнуть мощность и величие сооружения его объемом и силуэтом" - отмечают исследователи творчества архитектора..+
Комплекс зданий МГУ решен подчеркнуто скульптурно. Убеждение Руднева, что «воздух, омывающий здание, не меньше участвует в композиции, чем само здание», здесь нашло практическое воплощение. +
Выделенная для строительства университета площадка на высоком плато на берегу Москвы-реки предоставила уникальные возможности для формирования нового архитектурного ансамбля. Композиционное ядро университета – его главное здание, увенчанное шпилем и звездой, доминирует над всем комплексом. Значительно более низкие боковые объемы, примыкающие к главному зданию, создают ступенчатый переход к боковым крыльям, где размещены общежития студентов и аспирантов и квартиры преподавателей. +
Отдельно стоящие корпуса химического и физического факультетов вместе с главным зданием образуют обширный двор, обращенный к Юго-Западному району Москвы, и обеспечивают парадный подход к высотному зданию. Со стороны Москвы-реки не менее торжественный подход организован в виде системы зеленых аллей, площадей и партеров с фонтанами.+
Паралелльно зодчий занимается проектом Дворца культуры и науки в центре Варшавы в Польше. Отметим, что здание решёно в том же позитивном композиционном ключе, что и комплекс Московского Государственного Университета на Воробьёвых горах.+
На протяжении всей своей творческой жизни Лев Руднев активно участвовал в подготовке будущих архитекторов. В 1922-1948 годах Руднев был профессором ЛВХТИ, ЛИЖСА (бывш. Академии художеств) в Ленинграде, в 1948—1952 годах профессором МАРХИ. Также Руднев являлся Действительным членом Академии Архитектуры СССР.+
Ощущение скульптурности архитектуры, «играние масс», как говорил Руднев, простота и четкость решения плана, подчиненного удобству человека, красота линии разреза здания как результат умелого сочетания внутренних пространств, нахождение выразительного архитектурного образа - вот принципы Руднева, применяемые им в своей педагогической практике. +
Являсь наиболее ярким представителем "сталинского ампира" Руднев, тем не менее, считал второстепенным стилевое выражение архитектуры: "...Если бы меня спросили, – писал мастер, – что лежит в основе архитектурного творчества, как нужно приступить к созданию того или иного образа, я бы ответил: забудь, что ты «архитектор»; постарайся не думать о твоем архитектурном багаже (а он у тебя должен быть немалый), забудь свою привязанность к любимым тобою мотивам и архитектурным формам, к наследию прошлого или к достижению сегодняшнего дня. Не будь рабом любимого мотива, не смотри на него, как на канон, продумай поставленную перед тобой задачу как человек посторонний, не «специалист». Раньше всего найди идею сооружения, его душу, его характер, его образ…".+
Со свойственным ему темпераментом Руднев не мог оставаться пассивным зрителем и не реагировать на кипящую вокруг него общественную жизнь. +
Как вспоминают современники архитектора - выступления Руднева с трибуны ленинградского и московского Домов архитектора всегда были остры и оригинальны. Яркая, зажигательная речь и характерное для него словотворчество, идущее от внутреннего темперамента, когда мысль опережает подбор нужного слова, всегда была сочной, образной, бьющей в цель.
В литературе исследователи отмечают еще одну черту зодчего, как художника в полном понимании этого слова. Рисунок, живопись, скульптура сопровождают его деятельность как зодчего на протяжении многих лет его жизни. Блестящие живописные психологические портреты, сочные натюрморты и тонкие лирические пейзажи широко известны архитекторам и художникам Москвы, Ленинграда, Риги, Баку. +
19 ноября 1956 года Руднева не стало. Похоронен зодчий в Москве на Новодевичьем кладбище+
Ниже мы приводим выдержки из статьи Льва Руднева «Забота о человеке — главная задача архитектора», опубликованной в «Советской архитектуре в 1955 году. Многое, что высказал в то время архитектор, по-прежнему актуально и сегодня:+
"... При современном уровне развития городского транспорта, когда машины непрерывным потоком заполняют улицы, в квартирах, выходящих на магистраль, жизнь испорчена постоянным уличным шумом, запахом бензина. Балконы и лоджии, эти органически свойственные природе жилого здания архитектурные элементы, в расположенных на магистралях домах теряют свое утилитарное значение и превращаются в чисто декоративные средства. На оживленной магистрали обычно перед зданиями отсутствует свободное пространство для зеленых насаждений.
Даже для стоянок автомашин, этого непременного атрибута современного быта, уже не находится места на центральных городских улицах. Все это обедняет жизнь человека, ощутимо лишает его многих удобств. Необходимо еще сказать и о той большой опасности, которой подвергаются дети, живущие в домах, выходящих непосредственно на магистраль.
Все это заставляет пересмотреть привычные, установившиеся приемы городской застройки. Магистраль современного города, где больше едущих, чем идущих, может рассматриваться лишь как транспортная артерия. Все здесь должно быть подчинено разрешению именно этой задачи. Необходимо отрешиться от обычно принятой коридорной застройки, при которой дома непрерывной стеной выстраиваются по фронту улицы. На магистраль надо выводить зелень, которая отделяла бы жилье от четко выделенной транспортной зоны.
.... Вновь создаваемые городские районы я мыслю себе иначе. Жилье надо отнести в глубь кварталов. Своими главными фасадами жилые дома должны «отвернуться» от магистрали. Постановка жилых зданий не может далее идти по границам участка. Я против замкнутого квартала. Квартал должен представлять собой свободное, открытое пространство, где среди зелени размещены правильно ориентированные по странам света жилые дома. Прилегающая к домам обширная территория позволит провести благоустройство в самых широких масштабах.
Непосредственно на магистралях целесообразно сооружать невысокие здания, размещая в них магазины, предприятия общественного питания, бытового обслуживания и т. д. Ставить эти здания надо с большими разрывами, через которые будут открываться перспективы озелененных и благоустроенных внутриквартальных пространств. Первые этажи жилых домов внутри кварталов должны быть использованы только под жилье. По своим функциональным и структурным особенностям жилые и торговые помещения настолько различны, что объединение их в одном здании следует признать во всех отношениях нецелесообразным.
Широко распространенное в настоящее время искусственное сочетание магазинов с жилищем неминуемо влечет за собой большие неудобства как технического, так и функционального порядка, значительно удорожает стоимость 1 кв.м жилой площади.
Перемещение жилых домов с магистралей в глубь кварталов позволит более плодотворно осуществлять строительство по типовым проектам, более широко внедрять унифицированные детали, конструкции и проч. Стоящие по фронту центральных улиц жилые дома стремятся «переспорить» друг друга. При подобном приеме городской застройки для архитектора очень силен соблазн наделить свое произведение ярко выраженными индивидуальными чертами, придать ему подчеркнуто монументальный облик, отвечающий, быть может, значению магистрали, но не соответствующий самой природе жилого здания.
Внутри квартала внешний облик типовых, унифицированных жилых и культурно-бытовых зданий несомненно значительно выиграет. Относительно небольшой протяженности, эти здания, окруженные зеленью, свободно стоящие среди обширной архитектурно организованной территории, не будут создавать монотонности в застройке, того однообразия, которые почти неизбежны при их расположении вдоль улицы.
.... При использовании классических приемов и форм в архитектуре современных многоэтажных зданий необходимо добиваться их подлинно органической связи с внутренним объемно-пространственным построением сооружений, с их тектоникой. Здесь перед проектировщиком возникают большие трудности в связи с лимитированной высотой этажей, членением внутреннего объема на стандартную сетку помещений, общей значительной высотой зданий.
Можно назвать много примеров, когда авторы, не считаясь ни с внутренним содержанием здания, ни с его конструктивным устройством, ни тем более с соображениями экономики, с чрезмерной щедростью оснащают фасады колоннадами, портиками и т. д. Подобное механическое применение атрибутов архитектуры прошлых Эпох ведет к поверхностному украшательству, эклектике, стилизаторству и вместе с тем тормозит внедрение прогрессивных индустриальных методов, конструкций и материалов, снижает темпы и удорожает стоимость строительства.
Я глубоко убежден в необходимости изучения мирового классического архитектурного наследия. Но не для того, чтобы слепо его копировать, а для того, чтобы, осознав его прогрессивные принципы, развивать и применять их в совершенно иных формах, органически связанных с нашей действительностью. При этом надо изучать и современную зарубежную архитектурную практику. Архитектор, не желающий знакомиться с архитектурой зарубежных стран, напоминает мне одного ленинградского скульптора, который не ходил в Эрмитаж потому, что боялся потерять свою индивидуальность...".
______________________
Денис Банников
Комментарии (0)