Только в профиле

Антон Надточий и Вера Бутко: «Мы еще не построили город»

Подпишитесь на канал

Их архитектура — стопроцентное формотворчество, в котором просто нет места таким понятиям, как «стена» или «перекрытие». Их фирменный стиль — свободный план, криволинейные и ломаные поверхности, смелые эксперименты с пространством, взаимодействующие объемы. Свои принципы архитекторы Антон Надточий и Вера Бутко одинаково успешно применяют как в условиях отдельно взятой квартиры, так и на объектах площадью в несколько сотен гектаров.

На мастер-классе, проведенном в рамках второго открытого архитектурного конкурса ПФО «Архновация», руководители архитектурной мастерской «Атриум» познакомили нижегородских коллег, журналистов и студентов со своим творческим методом.

2ba045fb069c0c67b52d97241153bc53.jpg

— Вы исповедуете формальный подход к архитектуре. Как это отражено в ваших проектах?

Антон Надточий: — Мы считаем, что архитектурный объект, как любой другой предмет искусства, должен быть интересен на разных уровнях восприятия: при взгляде издали – в городе или ландшафте, при взгляде вблизи, при восприятии интерьера в целом и вплоть до элементов интерьера и деталей. Двигаясь по объекту, человек должен поэтапно считывать заложенную архитектором идею.

«Атриум» – творческая мастерская, нам интересно говорить об архитектуре как предмете искусства, а не просто о строительстве зданий, отвечающих определенным требованиям.

Вера Бутко: — Нам интересен поиск нетрадиционных решений в структуре здания и его элементах, создание качественно иного, информационно насыщенного, сложного, неоднородного и функционального пространства. А достичь этого можно различными средствами. Где-то это изогнутая или ломаная лента, которая стирает привычные различия между полом, стеной и потолком, где-то – скульптурная форма, где-то – взаимодействие разноматериальных объемов…

— Вы интересно работаете с формой, создаете сложное пространство. Есть ли материалы, к которым вы чаще всего обращаетесь, чтобы эффектнее раскрыть идею?

В.Б.: — У нас нет «любимых» материалов, нам, по большому счету, все равно, с чем работать. Однако именно с помощью конкретного материала порой очень интересно выявить форму. К примеру, мы очень много 
используем открытый бетон, причем, не задекорированный – голый. Также мы любим продолжать интерьер — его восприятие вовне. Ради этого у нас, например, часть перекрытия может оказаться стеклянной.

Подобные приемы позволяют человеку ощутить объем, внутри которого он находится, и не забыть основную идею объекта. 

208cd2985244f59413d2e7475566f34b.jpg

– Ваши объекты очень разные по объему и функциональной значимости: квартиры, загородные дома, офисные здания, гостиничные комплексы, даже детский интернат… А в каком сегменте вам интереснее работать?

А.Н.: — В смысле творческой самореализации частный жилой дом интереснее. Здесь мы занимаемся и объемом, и внутренними 
пространствами, одно увязывается с другим, и между ними легко найти правильное соотношение. Наверное, неслучайно самые знаменитые и успешные архитекторы – Ле Корбюзье, Людвиг Мис ван дер Роэ, Заха Хадид и многие другие – создали себе имя благодаря относительно маленьким объектам, предлагая действительно концептуальные, новаторские решения. На небольшом объекте можно и смелее экспериментировать, и получить более значимый результат.

А что такое проектирование в современных небоскребах? Это дизайн. Все равно стоит одна и та же «этажерка», она нарезана перекрытиями, и задача архитектора сводится к «дизайнированию» этой коробки, созданию эффектной оболочки.

В. Б.: — Частные дома привлекательны для нас тем, что в них возможна проработка деталей и объема на уровне непосредственного человеческого восприятия.

С частным заказчиком ты честно говоришь об архитектуре и жизнеустройстве, а не о маркетинговых и экономических выгодах. Здесь основные темы обсуждения: связь с ландшафтом, пространственная идея, материалы, фактуры, детали и т. д.

— А заказчика, которому нужен просто дом для жизни, не смущает радикальность ваших проектов? Всегда ли удается отстоять в диалоге с ним свои архитектурные идеи?

В. Б.: — Тот, кому нужен просто дом, к нам и не обратится. Наши заказчики — люди свободные и раскованные, стремящиеся иметь индивидуальное качество. В любом случае, мы стараемся найти решение, которое понравится. И мы заражаем нашей игрой, при этом четко обосновывая предложенную концепцию. Когда заказчик видит, что игра удовлетворяет его потребностям, при этом позволяет получить нечто большее – объект, который интересно и неоднозначно прочитывается, он очень позитивно реагирует. Кстати, первые годы мы старались что-то доказать клиентам. А сейчас они сами идут к нам за экспериментом, провоцируют на нестандартные вещи. 

— Сегодня много говорится об эко-стандартах, актуальности так называемой устойчивой архитектуры. Вы в своих проектах как-то выражаете интерес к этой теме?

А. Н.: — Каких-то показательных эко-проектов мы не делаем. Но понимаем, что устойчивая архитектура – это нормальный, правильный тренд. Он связан просто с вопросами выживания человечества, если говорить глобально. Хотя кто-то решает с его помощью локальные вопросы, хочет, например, с нефтяной трубы соскочить.

Но в любом случае, развитие устойчивой архитектуры на руку человеку. И в своей работе мы привлекаем все хорошее, что с ней связано, осваиваем современные технологии. Например, наш объект жилого дома в Barkli Park – первый в России жилой дом, который заявлен на сертификацию по LEED USGBC (американский экологический зеленый стандарт. – Ред.). Но это не суть нашего подхода, это лишь одно из средств самовыражения. 

— За круглым столом вы с нижегородскими коллегами искали определение понятию «элитная недвижимость». Это вопрос скорее риэлтору, а не архитекторам, и все-таки – что, по-вашему, делает архитектурный объект элитным?

В. Б.: — Вообще-то, в нашем профессиональном лексиконе нет слова «элитный», если употреблять его в общепринятом смысле – высокий бюджет, престижность района. Для нас элитность – это художественно-эстетическая составляющая. И в этом контексте для нас не принципиальна стоимость объекта и тем более его площадь.

А.Н.: — Один из наших ранних объектов – маленький домик для охраны, построенный за городом по индивидуальному проекту. По-нашему, он элитный, потому что является идеальным для конкретного места и для конкретной функции. Его элитность в его уникальности, неповторимости. 

— К каким амбициозным проектам вы готовы приступить?

А. Н.: — Мечта любого архитектора — построить общественно значимый объект: театр, музей, библиотеку. Такое сооружение претендует на особое место в городе. Это стоящая задача, то, к чему каждый архитектор должен готовиться всю жизнь, но что выпадает далеко не всем.

Интернат, в Кожухово, построенный по нашему проекту, отчасти похож на такой объект. Он оказался очень интересным заказом. Это многофункциональное, состоящее из разных объемов, технологически сложное здание. Это целый комплекс площадью более десяти тысяч квадратных метров. Находится он практически вне городской среды, буквально в чистом поле. Работая над ним, мы получили колоссальный опыт и настоящее удовольствие.

Сегодня мы проектируем многоквартирные жилые дома, административные здания, гостиницы, спортцентр, медицинский центр, школы, детские сады, торговые комплексы и даже целый район города – на десять тысяч жителей. Так что, я уверен, дойдет очередь и до заводов, и до театров…. А вообще, мы еще не построили город.

350dbb4ae2834030180fa5b6398278e4.jpg

АРХИТЕКТУРНОЕ БЮРО "АТРИУМ"

Архитекторы Антон Надточий и Вера Бутко, руководители архитектурного бюро «Атриум», основанного ими в Москве в 1994 году, состоят в Союзе московских архитекторов, являются лауреатами российских и международных конкурсов, таких ключевых российских смотров архитектуры, как «Золотое сечение», «АрхМосква», «Зодчество». Только в 2010-2011 гг. мастерская удостоилась наград российских и международных строительно-архитектурных конкурсов Green Awards, «Зеленый проект», «Дом года. Лучший загородный дом», ПФО «Архновация», Best Office Award. 

Проекты «Атриума» были представлены в экспозициях 
российских фестивалей: «Зодчество», «Московская архитектурная биеннале».

Также мастерская участвовала в иностранных выставках российской архитектуры: «Другая Москва» в Берлине (2003 г.) и «Русские интерьеры» (Берлин/Штутгарт, 2007 г.), «40х40» и Corian® Springs Russian Design в Милане (2007 и 2012 годы соответственно). 

Комментарии (0)

Пожалуйста, авторизуйтесь или зарегистрируйтесь для комментирования!