Косвенные экологические и социально-экономические эффекты создания и развития городских лесов и садов

УДК 711:712:719:72.01
DOI: 10.35102/cbg.2024.52.35.047

Соболев Г.А.
Московский архитектурный институт (государственная академия), Москва, РФ

Для того, чтобы оценить косвенные эффекты деградации, поддержания и восстановления городских лесов следует для начала перечислить прямые эффекты:

1. уровень выделения кислорода;
2. уровень поглощения СО₂;
3. регуляция влажности воздуха и почвы;
4. фильтрация пыли и загрязняющих веществ.

В зависимости от размеров лесного участка, состава пород деревьев, кустарников и травянистых растений, положения в городе, связанности с другими природными территориями, городской лес может существовать как достаточно устойчивый биотоп в состоянии здорового гомеостаза, а может быть искусственной экосистемой, находящейся на грани умирания, и требующей постоянного внимания человека для поддержания растений и их защиты от болезней, вредителей и климатического воздействия.

Автору не удалось найти однозначного биологического определения, что такое городской лес. Однозначно только юридическое определение, что городской лес – это лесная или лесопарковая территория, находящаяся на землях населённых пунктов, но не на землях лесного фонда РФ. Если же рассматривать «городской лес» как лес, включённый в зону влияния города и взаимодействия с городскими жителями, то границы городского леса могут быть значительно расширены. В зону городских лесов могут быть включены территории рекреационных пригородных лесов, дачных посёлков, леса, древесина которых идёт на нужды города, леса, обеспечивающие приток свежего воздуха на территорию города, очищающие и регулирующие поступающие в город воды рек.

Для того, чтобы рассмотреть роль лесов в генерировании косвенных экологических и социально-экономических эффектов я предлагаю изменить точку зрения на город по отношению к лесу, а именно: города — это территории, отчуждаемые у лесных экосистем, снижающие их пространственную и экологическую связанность, меняющие пути переноса пыльцы и передвижения фауны.

Чтобы более детально рассмотреть вопрос, возьмём для сравнения три мегаполиса – Москву, Лондон и Париж (рис.1,2). На ортофотопланах этих трёх городов-мегаполисов и окружающих их территорий хорошо видна мозаичность растительного покрова, характер освоенности территорий которого в масштабе снимков около 1:1000000 достаточно похож. При рассмотрении снимков в более крупном масштабе около 1:10000 можно заметить очень высокую плотность уличной сети Лондона с большим количеством зелёных двориков и уличного озеленения. Меньшая плотность уличной сети и больший размер кварталов видны на снимках Парижа.

Планировочные решения современной Москвы имеют самый большой шаг кварталов. Лондон и Париж в 70-е годы XX в. прошли процесс дезурбанизации и на их периметрах были сформированы зелёные пояса, в которых ограничена новая застройка. Новые генеральные планы и стратегии городского развития Лондона и Парижа предусматривают более гибкий биопозитивный подход, диктуемый, в первую очередь, принятой в Европе идеологией снижения карбонового следа (в данной статье не обсуждаемой).

Москва долгое время сохраняла так называемый «зелёный северо-западный луч» как лесной коридор, по которому доминирующие северо-западные ветра приносили в центр города свежий воздух. Долгое время и зелёный клин от Сокольников через Лосиный остров за МКАД оставался связанным с северными лесными массивами.

План «Парабола» — концепция развития Москвы вдоль северо-западного луча была предложена архитектором Николаем Ладовским в 1931 г., а идея «зеленого луча» была переработана главным архитектором города Владимиром Семёновым при подготовке генерального плана Москвы 1935 г. По этому генеральному плану сохранялись зелёные коридоры, связывавшие городские леса и парки с загородными лесными массивами, сохранялись они и в генплане 1975 г., который уже включал в себя транзитные автомагистрали-хорды.

Активное освоение Подмосковья частной застройкой для постоянного проживания москвичей началось в 1990-е и к настоящему моменту достигло своей кульминации переходом на загородное многоэтажное строительство.

При внешней схожести спутниковых снимков Москвы, Лондона и Парижа с точки зрения мозаичности территорий зелёных насаждений, между ними есть очень важные отличия. При сравнении высотности застройки относительно высоты деревьев Лондон оказывается наиболее проницаемым для авиафауны, так как основная часть зданий в Лондоне не выше трёх-четырёх этажей, и, хотя высокие деревья сосредоточены в основном в парках, весь город пронизан малыми зелёными зонами в виде придомовых садов и скверов, зелёных изгородей вдоль дорог, которые, как зелёные капилляры, связывают зелёный пояс большого Лондона с его центром. Важным фактором поддержания микроклимата Лондона, в отличие от Москвы, является хорошая проветриваемость морскими ветрами благодаря близости моря, а моря и океаны – это основной источник кислорода на планете.

Основная территория Парижа также сохраняет среднюю этажность не выше 6-7 этажей хорошо проветриваемой сети зеленых бульваров и парков. Большая часть центра Парижа, построенного по проекту Османа, сохранила фланкирующие улицы возрастные деревья. Так же, как и в Лондоне в Сити, в Париже основная высотная застройка располагается в деловой части района Дефанс, на периферии большого Парижа расположены несколько национальных парков и застройка строго регулируется. При новом строительстве в центре действуют строгие правила по охране среды и повышению биоразнообразия.

Ярким примером биоклиматических проектов является современное здание французской национальной библиотеки (1989-1995), сооружённое по проекту архитектора Доминика Перро. Здание, находящееся на противоположном от Лувра берегу р. Сены, кроме того, что является хранилищем книг, создало уникальное пространство внутреннего двора со своим микроклиматом, условия которого позволили воспроизвести фрагмент экосистемы соснового леса в самом центре Парижа. Это пространство можно назвать «посольством деревьев» в городской антропосфере. Новая городская застройка строго регулируется, в том числе и условиями страховки, стоимость которой резко растёт с увеличением этажности.

Обратную ситуацию мы наблюдаем в Москве. Статистически площадь озеленения города резко выросла за счёт присоединения Новой Москвы, но при этом количество деревьев в центре в пределах Третьего транспортного кольца продолжает сокращаться. Совсем недавно был закрыт Ботанический сад лекарственных растений Первого Московского государственного медицинского университета имени И.М. Сеченова, возможно, под строительство новых офисных зданий Moscow City. Ушёл под снос исторический дом гигиениста Эрисмана, находившийся на территории Ботанического сада. 

Часть уникальной коллекции лекарственных растений была перевезена на новый участок в Крылатском, судьба старых больших деревьев неизвестна, а перевозимых — под вопросом. Исчез ещё один фрагмент городского леса/парка/сада состоявшейся, хотя бы и искусственно созданной человеком, экосистемы. Основанный в годы Великой Отечественной войны и прописавшийся в 1946 г. в Шелепихе, Ботанический сад обеспечил разработку новых лекарств и был живым памятником советской биологии и фармацевтики, но оказался вытеснен со своего исторического участка высотной застройкой и транспортными эстакадами.

Самым существенным отличием Москвы от Парижа и Лондона является массовая высотная застройка по её периферии, а сейчас и в центре, что имеет большое значение для жизни городских лесов и парков. Не затеняемая деревьями высотная застройка создает вертикальные потоки перегретого воздуха, препятствует проветриванию и движению птиц и насекомых, играющих важную роль для опыления растений и баланса видов в пищевых цепочках. Перефразируя Гоголя можно сказать: «Редкая птица перелетит через Третье кольцо».

В настоящий момент сложно говорить о городских лесах, рассматривая этот термин только как юридический (в других областях знания однозначных определений, что такое «городской лес» нет). Если под городским лесом понимать леса, которые используют жители города – для рекреации, получения деловой древесины, лесных продуктов, работающих как зелёные фильтры и источники кислорода, то Москва, в экономический цикл которой включено до 45 млн жителей России, может быть рассмотрена как очаг умирающей или даже уже мёртвой ткани большого лесного организма. Жители мегаполиса, в отличие от сельчан, оторваны от естественных природных циклов и не имеют возможности непосредственно увидеть и осознать происходящие в результате их деятельности изменения в лесных биотопах страны. 

Городское население можно сравнить с условно патогенной микрофлорой, которая под воздействием различных факторов переводит здоровое гомеостатическое состояние большой экосистемы в состояние гомеостаза болезни, каким является современное состояние Московской агломерации. В отличие от Европы, где, фактически, природные системы пережили за последнюю тысячу лет несколько смен видового состава, и которая может считаться большим лесопарком, в европейской части России ещё сохраняются достаточно большие участки коренных лесов, но их исчезновение, за счёт рубок, освоения под карьеры, застройку, идёт очень быстро. 

Существуют традиционные методы сбалансированной деятельности человека в лесах, которые не только служат их сохранению, но и повышают их продуктивность. Эти методы вырабатывались на протяжении десятка веков освоения лесной зоны европейской части России.[6,8] Присутствуют такие методы ведения лесного хозяйства и в современном Лесном кодексе, но, наравне с гораздо более радикальными и, в короткой перспективе, более прибыльными.

Какие же проблемы создаёт современная Москва для лесных территорий?

1. Высотная застройка по периметру города ухудшает проветривание, а значит, большее количество пыли оседает на листве деревьев, что ухудшает фотосинтез и дыхание листьев.
2. Перегрев объёмов домов и твёрдых покрытий дорожной сети повышает испарение влаги с поверхности почвы и снижает влажность воздуха, что критично для многих видов деревьев и травянистых растений. Разница температуры воздуха между центром города и городской периферией может достигать 5-6° C.
3. Вызванные температурным градиентом и горячими восходящими потоками от застройки шторма и грозы повышают временной дисбаланс поступления дождевой влаги в открытый грунт, то подтапливаемый, то пересыхающий, снижая природные защитные механизмы растений.
4. Отсутствие «зелёных коридоров» превращает острова городской зелени в почти стерильные оранжереи с нарушенными пищевыми цепочками, и, соответственно, сниженной сопротивляемостью паразитам и антропогенным факторам.
5. Разрушение северо-западного «зелёного луча» застройкой и расширение Москвы на юго-запад поперёк направления доминирующих ветров увеличивает аэродинамическую тень Москвы, а значит, городская пыль, загрязняющие выбросы, перегретый воздух создают более широкую полосу загрязнения к юго-востоку от Москвы, что, возможно, стало одной из причин вспышки заражения непарным шелкопрядом в этой зоне в 2023 г. из-за снижения иммунитета деревьев.
6. Некоторые виды деревьев, являющиеся эндемиками для Московской зоны, уже не выдерживают климатических изменений, болеют и умирают, например, ель и дуб. Сведение лесов для стройки по периметру Москвы в радиусе 100 км уже заметно изменило состав лесных зон, в которых активно захватывают территории такие инвазионные виды как клён ясенелистный, борщевик, золотарник.
7. Производство мебели и каркасных домов строительных элементов из древесины для Москвы уже ведётся из хвойных пород Приуралья и Сибири, причём срок жизни этих изделий существенно ниже сроков воспроизводства делового леса. Отстающие на несколько лет спутниковые фотоснимки не показывают реальных масштабов экстенсивной заготовки древесины в Московской и соседних областях.

Очень заметны эффекты отчуждения лесных территорий Московской агломерации становятся при сравнении в одном масштабе планов Москвы и территории Беларуси. При официально зарегистрированном населении Москвы на 3 млн. чел больше, в Белоруссии население в 9,2 млн. чел существенно более равномерно распределено на большой территории, что существенно снижает локальные эффекты антропогенного воздействия и сохраняет более тесную связь городских и лесных территорий благодаря меньшим размерам отчуждаемых у леса под застройку территорий.

Рисунок 1 – Ортофотопланы Москвы и Лондона в одном масштабе и панорама Лондона. Источники карты Яндекс и Google maps

Рисунок 2 – Ортофотопланы Москвы и Парижа в одном масштабе и панорама Парижа. Источники карты Яндекс и Google maps

Выводы

1. Понятие «городской лес» на настоящий момент однозначно сформулировано только юридически и требует более точного биологического определения. Автором предлагается рассматривать городской лес не как фрагмент внутри города, а как территорию большой лесной экосистемы, у которой город отчуждает её часть.
2. Москва и Московская агломерация достигли таких масштабов развития, которые уже прямо или косвенно влияют на экосистемы всей страны, в первую очередь европейской её части, что требует внимательного анализа последствий такого хода дел.
3. Леса Российской Федерации, в том числе и городские, являются возобновляемым ресурсом, ценность которых будет только возрастать. Чтобы не потерять преимуществ наличия больших природных лесных территорий, необходима разработка долгосрочных планов регуляции лесного хозяйства страны сроком не менее чем на 150 лет, что соответствует двум поколениям деловой сосны. Производство из древесины должно быть сбалансировано со скоростью воспроизводства лесов, что может быть обеспечено сроком службы изделий и конструкций из дерева более срока достижения зрелости используемых видов деревьев.
4. В связи с удалённостью большей части территорий Российской Федерации от океанов, являющихся основными источниками кислорода, леса служат основным источником восполнения кислорода в атмосфере, кроме того, леса выполняют функцию водяного насоса, регулирующего водный баланс территории. Для сохранения и улучшения качества воздуха необходима программа (сопоставимая по масштабу или даже более массовая, чем послевоенная программа, но с учётом совершенных ошибок и накопленного опыта) восстановления зелёных коридоров и полос сплошных лесных массивов, проходящих, в том числе, через урбанизированные территории.

Эффекты от сохранения и реабилитации лесных территорий могут принести не только прямые прибыли от увеличения резервов деловой древесины, но и будут иметь косвенные эффекты, повышающие качество жизни и, например, эффективность труда как минимум на 20-30%.

Выявить и понять причины происходящего на лесных территориях России достаточно сложно. Некоторые из проблем заложены в Лесном законодательстве благодаря переносу ответственности за охрану и воспроизводство лесов на тех, кто заинтересован в их рубке с максимальной выгодой. Лес, бывший одним из основных товаров русского государства, сохраняет своё стратегически важное значение. Учитывая тенденции в мировом строительстве к использованию древесины как экологичного материала, утеря контроля за границами естественных лесов и воспроизводством экосистем грозит серьёзными экономическими и экологическими проблемами для страны. 

Необходима программа по масштабу сопоставимая, и, возможно, даже превосходящая программу по восстановлению лесов и облесению новых территорий после Великой Отечественной войны. С учётом развития новых технологий по контролю за лесами, появления новых систем, позволяющих отслеживать состояние экосистем, задача по восстановлению и сохранению коренных лесов России может быть решена более эффективно, нежели 75 лет назад. А «городские леса» должны восстановить свою связь с окружающими города здоровыми лесными экосистемами. Как говорят американцы, «хочешь победить своего конкурента – заставь его думать о деньгах». 

В погоне за быстрой прибылью и «рекреационным благоустройством» мы закладываем огромные потери в будущем, а восстановление прав леса в городе даёт шанс на сохранение русской культуры взаимоотношений с природой и стратегические перспективы экологической устойчивости России.