«Строительный Эксперт» продолжает серию публикаций по материалам выступлений ведущих российских архитекторов, прозвучавших в лекционной части курса «Авторские практики» кафедры «Комплексная профессиональная подготовка» МАрхИ.
Игорь Шварцман, соучредитель и генеральный директор архитектурной мастерской «Сергей Киселев и Партнеры», встретился со студентами МАрхИ и поделился основами профессионального успеха, ответив на самые важные вопросы, волнующие молодое поколение будущих специалистов.
Игорь Зиновьевич Шварцман родился в Москве в 1962 г. Высшее образование получил в НИУ МГСУ, бывшем МИСИ. Отправной точкой успеха в профессиональной деятельности стало создание под руководством Сергея Киселева в 1991 г. ныне известной архитектурной мастерской «Сергей Киселев и Партнеры», где он выступил в качестве соучредителя и главного инженера компании.
С чего всё начиналось...
В 1981 г. в МИСИ по инициативе нескольких преподавателей кафедры архитектуры организовался экспериментальный архитектурный поток. Эксперимент, который затронул поток из четырех групп, заложил основу появления будущего архитектурного факультета в МГСУ. Мы стали с увлечением пробовать свои силы. Моя дипломная работа была связана с актуальной для того периода темой защиты населения от поражающих факторов ядерного взрыва. Для этих целей мы с научным руководителем, полковником с кафедры архитектуры, рассматривали ядра жесткости многоэтажных зданий. Были разработаны варианты планировочных решений и проведено множество прочностных расчетов. Эта работа была потом опубликована в специализированном закрытом журнале. Дипломный год тогда прошел на удивление легко и радостно, а самое главное, в атмосфере творческой свободы.
В 1985 г. я по распределению попал в ГИПРОНИИ АН СССР в качестве инженера-конструктора. Мы сидели на площади Гагарина в двухэтажной хибарке у подножия строящегося здания президиума Академии наук. На работу меня пригласил тогдашний руководитель 5-й мастерской Андрей Звездин. Там я познакомился с Сергеем Киселевым, человеком очень деятельным и интересным: он тогда занимался комсомольской работой, возглавлял Совет молодых ученых и специалистов, был активным членом Союза архитекторов. Мои ощущения в этом госучреждении можно охарактеризовать как волнообразные… ГИПРОНИИ тогда возглавлял Юрий Платонов, и во многом благодаря его возможностям институт одним из первых начал освоение графических программ на новой импортной технике. Это было интересное время, а потом — период несколько застойный. Проработав в этом учреждении два года, я захотел уже куда-то двигаться. Становилось скучно, возможностей для профессиональной реализации, как и творческих перспектив, практически не наблюдалось. Как оказалось, Сергей тоже начал искать новые пути для развития и формировал вокруг себя команду единомышленников.
Кооператив «Контур» и «Бурда»
1987 г. Начало кооперативного движения в Советском Союзе. Один из первых кооперативов назывался «Контур». В нем Сергей Киселев начал работать параллельно со службой в ГИПРОНИИ. Кооператив «Контур» — это целая история. Он представлял собой комплексную организацию, состоящую из 52 направлений. Первое направление было архитектурным, рядом соседствовали гастрольная деятельность, изготовление малярных валиков, кузнечное производство, торговля, программирование, строительство и строительное производство и т. д. Незадолго до «Контура» одной из первых значимых работ Сергея Киселева, в которой я принимал участие, стал проект штаб-квартиры Международного фонда за выживание и развитие человечества, он реализован на улице Веснина (нынешний Денежный переулок). На заре перестройки было много таких громких названий — в чем-то наивных, в чем-то романтических, но достаточно искренних. Этот фонд объединил очень известных людей, среди которых были академики Андрей Сахаров и Евгений Велихов.
Следующей большой работой, уже в компании «Контур», можно считать реализацию проекта представительства СП «Бурда Моден» на Пушечной улице, в знаменитом здании пассажа Попова. Изначально проект выполнялся в «Моспроекте-2», но что-то не сложилось, и прошел камерный конкурс между Сергеем Киселевым и немецким архитектором. В результате заказ на проектирование и строительство достался «Контуру», и мы всей нашей немногочисленной командой продолжили работу. Тогда еще молодые и неопытные специалисты, мы решительно делали вид, что разбираемся в строительстве наравне с бонзами советского строительного комплекса, которых в «Контуре» было немало. Конечно, с нашей стороны присутствовал некий авантюризм, но мы нашли общий язык.
«Вообще, думаю, что профессиональная наглость в разумных пределах студентам необходима, но она должна на чем-то базироваться, быть чем-то подкреплена, так как истинное положение вещей в итоге может очень быстро раскрыться».
Наш проект удовлетворил всех заинтересованных лиц и организации: заказчика, инвестора, охрану памятников, экспертизу. В проекте было заявлено сочетание современного интерьера западного офиса с исторической стилистикой памятника архитектуры. Мы встраивали перекрытия, проводили в пространствах сводов инженерные коммуникации, проектировали индивидуальную мебель и новые элементы интерьера. Здесь не было никакой стилизации, вполне уместное сочетание реставрации с современным прочтением. Для нас получить такого клиента в самом начале развития компании было большим успехом.
Позже благодаря нашему плодотворному сотрудничеству появилось еще более 10 проектов салонов «Бурда Моден» в разных городах страны и за рубежом.
Вместе с успехом вскоре пришло и разочарование. Дело в том, что при всей яркости программы исполнение «на местах» представляло собой доморощенное строительство хозспособом в сочетании с сомнительным качеством. Идея дискредитировала сама себя, к тому же упал интерес покровителей и перспективы стали туманнее. Надо было искать другие пути развития. К тому же мы почувствовали себя переросшими «Контур», захотелось большей самостоятельности. Мы примкнули к Всесоюзному объединению «Архпроект» и стали его мастерской ТМА-7. Но помещения должны были искать себе сами.
Мастерская и ОМОН в помещении одном
В Москве в это время открывался первый копировальный центр «Ксерокс». Им требовалось запроектировать несколько салонов, для чего они разместили нас в одной из квартир в старом доме в 3-м Кадашевском переулке. Со временем выяснилось, что этот дом населен случайным образом оказавшимися здесь людьми и организациями. Однажды мы не могли попасть к себе на 3-й этаж, поскольку в подъезде была облава на нарушителей из Чеченской республики, которые, как выяснилось, сидели этажом ниже. Но встречались и интересные люди, с которыми мы поддерживали отношения и позже.
Три года с затянутыми поясами
Через какое-то время к нам обратились заказчики из компании «Лада Маком» с предложением спроектировать здание в 5-м Монетчиковском переулке, прямо на крыше убежища гражданской обороны, оно же было пунктом управления Октябрьского райисполкома. Поскольку в то время предпринимательство процветало во всех видах, то и убежищами ГО стало разрешено пользоваться: балансодержатели начали размещать там клубы, кафе, офисы и другие, вполне мирные объекты. Так было и здесь, и никто не препятствовал строительству на пустыре над подземным сооружением здания, тем более с воссозданием утерянной исторической застройки.
Для молодой архитектурной компании в начале 90-х такая возможность была просто подарком свыше. По договоренности с заказчиком мы решили разместить в новом здании и помещения для своей мастерской. Выделили часть третьего этажа для себя, а надстройку на четвертом этаже определили для коммерческой деятельности. Расчет был прост: внизу работаем, а квадраты наверху сдаем, зарабатывая деньги. Под эти площади пришлось сделать еще несколько небольших проектов для нашего теперь уже партнера по долевому строительству. Вскоре после сдачи объекта у застройщика начались кредитные проблемы с банком, суды. Потом серия наших судов, победа, и в итоге после трех лет работы с затянутыми поясами мы оказались первой архитектурной мастерской в стране, получившей в собственность свое помещение — почти 400 кв. м.
Новые связи — новые возможности
С середины 80-х гг. была объявлена перестройка, и Советский Союз начал постепенно открываться миру. Союз архитекторов СССР в этот период возглавлял Юрий Платонов. Началось движение архитектурного сообщества на Запад, и была организована поездка в Америку делегации под руководством Юрия Павловича, в состав которой вошли также архитекторы Джим Торосян, Александр Кудрявцев и Сергей Киселев.
В Америке произошло знакомство Сергея Киселева с американским архитектором и общественным деятелем Сидни Гилбертом (компания SPGA). Деловая переписка длилась год, и летом 1991 г. к нам приехали сын Гилберта Джей и его партнер Ричард Ниниджер. Они пробыли у нас чуть больше месяца. Несмотря на тяжелое время и бытовые трудности, мы все же не ударили в грязь лицом, и прием прошел на хорошем уровне. Позже, в октябре 1991 г., мы сами отправились в Америку, в офис SPGA, на 1,5 месяца для прохождения обучения. К слову, в августе произошел путч, поездка была под угрозой, но все обошлось, и мы прилетели в Америку уже из другой страны.
Архитектура через призму бизнеса
В Америке нас учили не архитектуре, а архитектурному бизнесу: менеджменту, маркетингу, делопроизводству, организации и работе архитектурного бюро, инженерных компаний и многому другому, о чем многие отечественные архитекторы в то время имели весьма смутное представление. Мы ощущали неподдельный интерес американцев к нашей стране и теплое отношение к нам, что вызывало естественные ответные чувства. На этом фоне нынешняя истеричная ситуация выглядит довольно дико.
Вернувшись на Родину с новым опытом и знаниями, мы поняли, что революция произошла не только в стране, но и в профессии, поэтому работать по старинке было уже нельзя.
Требовалась новая модель организационной структуры. В компании была проведена своего рода шоковая терапия: появились владельцы и нанятые работники, частная собственность на средства производства и другие капиталистические атрибуты. Эти прогрессивные преобразования в то же время привели к расколу — ушли шесть человек. В ходе реализации намеченной стратегии появилось и актуальное имя мастерской «Сергей Киселев и партнеры» с той структурой, которой мы придерживаемся сейчас.
В начале 90-х гг. начал проявляться огромный интерес к России со стороны Запада. Сидни Гилберт оказался не только хорошим архитектором, но и талантливым бизнесменом. Еще в Нью-Йорке мы подписали рамочное соглашение, родилась компания SPGA+SK&P и мы начали вместе работать в области корпоративного дизайна для представительств иностранных компаний в России по понятным для них стандартам, но применительно к нашим реалиям.
В этот период наше так называемое СП выполнило проекты для Estee Lauder, Mary Key Cosmetics, Otis ElevatorInt., Philip Morris Company Inc., Procter & Gamble, Reebok-Россия, Bristol-Myers Squibb. Удавалось совмещать практику западного менеджмента с пониманием отечественного проектного и согласовательного процесса. Постепенно интересы в интерьерном проектировании Сидни и наши стремления к «большой» архитектуре стали расходиться, и мы пошли своим путем, оставшись в дружеских отношениях. Мы познакомили Сидни с Борисом Левянтом и Юлей Шишариной, и они некоторое время работали вместе на проектах по корпоративному интерьеру, чему в ABD всегда уделялось особое внимание.
Кремлевская сага
В 1993 г. от Бориса Палуя, руководителя мастерской в «Моспроекте-2», поступило приглашение поучаствовать в архитектурном проектировании резиденции президента Российской Федерации в Кремле, в реконструируемом корпусе № 1 — здании Сената. Мы практически открыли филиал мастерской в «Моспроекте», набрали людей. ГАПом объекта от нас стал Вячеслав Богачкин.
Это отняло три года жизни мастерской, включая выпуск исполнительной документации, но и опыт был интересный. Кстати, первый этап, эскизный проект, вышел с именем нашей компании, а вот следующие фазы пришлось проектировать под шапкой «Моспроекта»: прямо дали понять, что нехорошо частной компании представлять архитектуру для такого объекта.
Перемены и преемственность
В 2010 г. трагически ушел из жизни Сергей Киселев. Это была потеря невосполнимая, тот случай, когда незаменимых людей не надо и пытаться заменять. Мы решили сохранить и имя, и структуру компании. Шесть бригад, руководимые ГАПами, ГИПы, инженеры-специалисты и административно-управленческий персонал. Сергей с присущим ему вкусом, интуицией и интеллигентностью не влезал без необходимости в мелочи, но принимал, по его словам, «окончательное архитектурное решение». При этом мастерская никогда не была авторской, успех определяла работа команды. И это позволило, на мой взгляд, сохранить и саму мастерскую, и ее структуру. А окончательное архитектурное решение приходится принимать нам с ГАПами. Конечно, компания без Сергея Киселева уже другая, но объединяющие ее принципы пока удается сохранять. Надеюсь, при разнообразии почерков прослеживается определенный стиль.
Интеллигентная буржуазная архитектура
В стенах нашей мастерской вы не услышите высокопарных тирад о мессианской роли архитектуры. Просто потому, что, по нашему глубокому убеждению, этой роли нет. Строить себе памятники за чужой счет — не совсем благопристойное занятие. Нормальная форма взаимоотношений с частным клиентом — профессиональные услуги. Если хотите, архитектурный сервис. Все же понимают, что цель заказчика (а я говорю только о частных заказах) — выжать метры, построить дешевле, продать дороже, ничего оригинального. И архитектор должен помочь ему в этом. Но здесь очень тонкая грань. Хорошо бы не скатиться в ситуацию «чего изволите».
В наших ранних буклетах мы крупными буквами прописывали лозунг: «Репутация — самый ценный капитал», стараемся следовать этому и сегодня. И еще важный принцип двух У: уместность и умелость. Архитектура должна быть уместна именно в этом месте, какой бы она ни казалась утилитарной и недостойной амбиций архитектора и/или заказчика. А для того, чтобы объект был уместным и «как будто он был здесь всегда», он должен быть сделан умело, профессионально, мастеровито, сообразно канонам ремесла. Если говорить о том, какова наша архитектура, то, думаю, собрав все в кучу, можно сказать, что мы делаем современную буржуазную архитектуру, надеюсь, интеллигентную, качественную и не лишенную интеллекта. Что касается стилистических ярлыков, то пусть этим занимаются искусствоведы.
Авторские права
Рассуждая о роли архитектора, нельзя не коснуться очень болезненной темы авторских прав. В нашей стране это стало бесконечным разговором везде, но пока с неясной перспективой. Права архитектора прописаны в Федеральном законе «Об архитектурной деятельности». Не буду нудно зачитывать его положения, но с ними должны быть хотя бы базово знакомы практикующие архитекторы.
В двух словах: все авторские права делятся на имущественные (исключительные) и личные неимущественные. Среди имущественных прав выделяют право использования произведения: разработки строительной документации, практической реализации проекта и т. д. Как правило, имущественные права передаются архитектором заказчику после полной оплаты проекта.
А вот личные неимущественные авторские права являются неотчуждаемыми и принадлежат только автору. Среди таких прав можно назвать, в частности, право разрешать использовать произведение под своим именем, право неприкосновенности произведения, право авторского контроля и надзора. Примеров нарушения авторских прав со стороны заказчиков, последующих потребителей и даже беспринципных коллег немало.
Иностранные партнеры и конкурсы
Отдельная тема, которая была очень актуальна в 90-е и получила свое возрождение сейчас, — взаимоотношения с иностранными архитекторами. Мне близок образ человека мира, приветствую любое взаимопроникновение, обмен опытом и т. п. Случаи равного партнерства с иностранными архитекторами в России редки, по крайней мере, мы с этим не сталкивались. В нашей практике были примеры проектирования по программе, разработанной иностранным архитектором как консультантом заказчика. Это нормально. Есть тренд проведения конкурсов с участием иностранных компаний, создания консорциумов, и часто это вполне оправдано, даже если мотивировано маркетинговыми соображениями. Каждый решает для себя. Кого-то роль адаптаторов устраивает, кому-то амбиции не позволяют быть на вторых ролях. Для нас догматов в этом вопросе нет, мы стараемся подойти к каждой ситуации индивидуально, увидеть все плюсы и минусы и уже тогда принимать приемлемое решение относительно самого участия в такой кооперации и его приемлемых форм.
Если говорить о конкурсах вообще, то мы нередко принимали участие в заказных закрытых конкурсах. Для меня существует вопрос прозрачности и ангажированности многих из них.
BIM проектирование
Одна из современных тенденций (а для кого-то пока просто мода), дающая конкурентное преимущество, — BIM-проектирование, т. е. построение комплексной информационной модели здания, создание его биометрического паспорта. Убежден, что в недалеком будущем к этому придут все. Вспоминается, как для многих старорежимных проектировщиков и компьютерное проектирование выглядело пустой забавой. Так что, думаю, вскоре не желающим принимать новые реалии придется подвинуться.
Однако, как часто у нас бывает, есть перегибы и формализм, дискредитирующие хорошие начинания. BIM-модель может остаться симпатичной картинкой, если в ней работает, например, архитектор, а специально для инженеров снимает с нее автокадовские планы. Или весь проект в BIMе, а для подрядчика это филькина грамота. Или будущая эксплуатирующая организация что-то на эту тему слышала, но не более. Глобально вся идея BIM-проектирования базируется на использовании информационной модели всеми участниками процесса, вплоть до эксплуатационного этапа. Тогда все заложенные возможности моделирования используются и можно ожидать эффекта.
Кузница кадров
Наша мастерская уже пребывает в зрелом возрасте. У нас всегда разнились мнения о дате нашего рождения. Какова точка отсчета? Можно считать со времени первого объединения единомышленников для проекта «Бурды» в 1987 г.? Или начала революционных преобразований 1991 г.? Или учитывать другие, более формальные даты изменения организационно-правовых форм?
В любом случае возраст почтенный. За это время через СКиП прошло столько людей, впоследствии успешно реализовавших себя, что мы, по общему признанию, можем считаться кузницей архитекторских кадров. Попробую назвать хотя бы некоторых, открывших собственные архитектурные компании. Дмитрий Быков и Игорь Качанов. Сергей Попов и Андрей Третьяков. Сергей Чертков. Вячеслав Богачкин и Оксана Камышова. Сергей Скуратов. Константин Ходнев. И еще многие, работающие в других компаниях или закончившие активную профессиональную деятельность, но вспоминающие нас, уверен, хорошими словами. На нашем сайте можно увидеть всех, а также многое из того, на что не хватило времени в рамках одной короткой встречи.
Скажите, а как Вы оцениваете качество архитектуры?
– Так как изначально роль архитектуры заключалась в создании искусственной среды обитания, то качество архитектуры для меня напрямую связано с качеством этой среды. Если одним словом, то она должна быть комфортной. А под этим понимается и безопасность, и функциональность, и красота. Попросту говоря, если человеку в созданном архитектором пространстве комфортно, то оно качественно.
Каким образом Вы выстраиваете отношения с заказчиками, когда нужно принять решение об удешевлении проекта?
— Конечно, мы относимся к этому моменту негативно. Но если принято такое решение и заказчик вполне адекватен, то мы садимся с архитектором проекта и решаем, на что можно пойти, чтобы постараться максимально сохранить лицо объекта. Под этим я понимаю, конечно, не только его фасад. Иногда получается найти компромисс с заказчиком, иногда нет. Приходилось и расставаться.
Закладываете ли Вы возможные риски при начале работы над проектом?
— Конечно, мы закладываем определенные риски, но, к сожалению, это не всегда срабатывает. В этом случае убыточный проект покрывается кошельком владельца компании. Просчитать все риски крайне сложно, а в России, думаю, и невозможно. Кроме того, здесь еще пока не выстроена грамотная система страхования в архитектурном бизнесе. Из-за этого часто возникают спорные ситуации, которые могут принести финансовые потери любой из сторон.
На Ваш взгляд, как дальше будет развиваться архитектура? С чем будет связано это развитие?
— В последнее время наметилась тенденция к развитию социально ориентированной архитектуры. А вообще, как я уже упоминал, развитие самой архитектуры тесно связано с различными внешними и внутренними политическими процессами. Если политический климат благоприятен, это способствует качественному развитию архитектуры. Архитектура по сути своей социальна. Я не очень понимаю бумажную архитектуру, разве что как художественное событие. А архитектура, конечно, искусство, но искусство прикладное. И по своей природе она подразумевает постройку.
Комментарии (0)