О Дмитрии Донском, так же как и об Александре Невском, написано немало научных и научно-популярных трудов, художественных произведений. Трудно рассказать о нем, не повторяя тех немногих — и уже столько раз повторенных и истолкованных фактов, которые содержат источники.
Дмитрий Иванович ДОНСКОЙ (1350-1389) – великий князь московский (c 1359), владимирский (с 1362) и новгородский (с 1363), сын Ивана II Ивановича Красного и его второй жены княгини Александры Ивановны, причислен к лику святых; день памяти - 19 мая (1 июня нового стиля)
Необходимое предисловие
На протяжении нескольких веков русские князья вели непрерывную борьбу с хозяевами степей — кочевниками. Дмитрий Московский шел вослед своим героическим предкам, черпал мужество в рассказах об их подвигах. Однако в его эпоху борьба с «погаными» была несравненно более тяжелым, сложным делом, чем прежде.
Правильно понять суть этой задачи, которую поставил перед собой юный Дмитрий Московский, можно лишь ответив на коварный в своей наивности вопрос: что такое монголо-татарское иго?
Во всей обширной научной литературе по этой теме на него, в сущности, нет убедительного ответа. Нашим предкам нельзя отказать в любознательности и стремлении записать новые впечатления.
Однако не сохранилось ни одного созданного русским человеком описания Орды. О ней говорят как о чем-то постороннем, чуждом и малоинтересном. Одни считают, что монголо-татарское иго — это миф, созданный историками для оправдания вековой отсталости России; другие развивают идею о «добрососедских» отношениях между Русью и Ордой.
Однако слабое место современной исторической науки определено точно: понятие «монголо-татарское иго» давно нуждается в конкретизации.
Вся великая кочевая степь предшественников монголо-татар была для Руси исключительно внешней опасностью.
Орда же проникла внутрь: создала целую систему военно-политического воздействия на положение дел в стране, разработала надежный механизм систематического сбора налогов в свою казну.
Сиротские детские и отроческие годы
Во вторник 12 октября 1350 г. в семье брата великого князя Московского Семена Ивановича — 24-летнего Ивана и его жены, княгини Александры, — произошло радостное событие: появился на свет первенец, сын.
Младенца нарекли Дмитрием в честь святого воина Дмитрия Солунского, память которого по церковному календарю праздновалась 26 октября. Вероятно, родители княжича Дмитрия, как и всякие родители, втайне мечтали о том, что их сыну суждено высокое предназначение и счастливая жизнь. Но не все сбылось в их ожиданиях.
Эпидемия «черной смерти» – чумы поразила все страны Старого Света, унеся от 30 до 40% населения. На Русь чума приходила дважды.
От нее скончались дядя княжича Симеон Гордый со всей своей семьей, от чумы умер 13 ноября 1359 г. в возрасте 33 лет и отец Дмитрия Донского.
Как старший по родовому счету и по возрасту, Дмитрий Иванович занял московский престол.
«Горе тебе, земля, когда царь твой отрок», – восклицал библейский мудрец Екклесиаст (10, 16). Слова эти, должно быть, часто вспоминали в Москве в начале 60-х гг. XIV в.
Ссылаясь на малолетство Дмитрия Московского, его тезка, 37-летний суздальский князь Дмитрий Константинович, в 1360 г. выхлопотал в Орде ярлык на великое княжение Владимирское. В Золотой Орде не было практики выдавать ярлыки на великое княжение вассалам-детям. Ярлык ушел в Суздальско-Нижегородское княжество.
Под попечительством Митрополита Алексия
Иван II, умирая, оставил сына-наследника и его княжество на попечении московских бояр и митрополита Алексея (в миру Елевферий), близкого московской княжеской семье.
В 1354 г. константинопольский патриарх утвердил Алексея митрополитом всея Руси. Уже при Иване II митрополит Алексей был, по сути, главой московского правительства, а при малолетнем Дмитрии уже официально возглавил его как опекун московского князя.
Оставшись без отца, князь-отрок Дмитрий обрел себе мудрых учителей жизни. Главным из них стал митрополит Алексей. Этот умный и властный иерарх вложил в сознание Дмитрия ту же мысль, которую два века спустя внушил юному Ивану Грозному его духовный наставник митрополит Макарий.
То была мысль об особом, отличном от других князей предназначении, уготованном ему Богом.
Дабы не погасла свеча дела нашего
Еще Ключевский верно отметил, что московские князья имели и бережно хранили «наследственный запас понятий, привычек и приемов княжения». Их действиями часто руководил «фамильный обычай».
В чем же заключалось это «отцовское и дедовское предание», эта коренная черта мировоззрения представителей московского княжеского дома?
В то время как смоленские и рязанские, заслужили славу на поле брани, а князья тверские в начале XIV в. отличались на поприще святости, московские, напротив, запятнали себя целой чередой злодеяний.
Внук Александра Невского – Юрий Данилович уморил в темнице пленного рязанского князя и подвел под нож ханского палача великого князя Михаила Ярославича Тверского (1285–1318).
После гибели Юрия, убитого в Орде тверским князем Дмитрием Михайловичем 21 ноября 1325 г., московский престол занял его младший брат Иван.
Он заложил основы могущества Москвы своей дальновидной и осторожной политикой. Став великим князем Владимирским в 1328 г., Иван Данилович, по словам летописцев, даровал русским землям «великую тишину».
Прекратились ордынские набеги, затихли княжеские усобицы. Иван решительно покончил с грабежами и разбоями на дорогах, укрепил феодальное правосудие. Словом, это был человек разума и порядка в мире, где властвовали буйные — то низменные, то возвышенные страсти.
Иван Данилович был не созерцателем, а политиком. В борьбе за власть он должен был не раз перешагивать через кровь. Дважды, в 1322 и 1327 гг., он сопровождал грабившие Русь ордынские рати. Он подготовил казнь в Орде тверского князя Александра Михайловича и его сына Федора в 1339 г.
На его совести был настоящий погром Ростова, учиненный московскими воеводами в конце 20-х гг. Иван чаще других князей ездил в Орду, клеветал и наушничал там.
Духовное наследие Ивана Калиты сохранил и приумножил его сын, великий князь Семен Иванович (1340–1353)., которому Калита завещал «беречь свечу дела нашего». И по характеру, и по образу действий он весьма походил на отца. Властный и деспотичный, он по праву получил свое прозвище «Гордый».
В системе христианской морали гордость считается одним из главных пороков. Ее синонимами служили такие слова, как «дерзость», «наглость», «самонадеянность». В ту эпоху каждый знал грозные слова Священного писания: «Бог гордым противится» (I Пет., 5,5).
25 марта 1354 г., в самый праздник Благовещения, на великое княжение Владимирское взошел по воле Орды последний сын Калиты — Иван, прозванный «Красным», т. е. красивым.
В это время московский княжеский дом по мужской линии состоял (не считая самого Ивана) из одних лишь малолетних детей: двух сыновей Андрея (Ивана и Владимира) и двух — Ивана (Дмитрия и Ивана). В случае внезапной смерти Ивана, московскому дому грозили тяжкие испытания. Быть может, именно сознавая это, Иван как правитель был осторожен до робости.
Беспокойная юность князя Дмитрия
Дмитрий Донской был и есть одним из самых любимым героев Отечественной истории. Да и могло ли быть иначе?
Как ни в ком другом, красота действия сочеталась в этом князе с красотой и благородством цели. Например Карамзин говорит о Дмитрии тепло и проникновенно: «…Никто из потомков Ярослава Великого, кроме Мономаха и Александра Невского, не был столь любим народом и боярами, как Дмитрий, за его великодушие, любовь ко славе отечества, справедливость, добросердечие…».
В юные годы князь Дмитрий (пока еще не Донской) сформировался как правитель и воин.
Суздальско-московский спор решался то военными, то дипломатическими средствами. Его напряженность усиливалась из-за отсутствия единой власти в Орде, где в конце 50-х гг. XIV в. началась затяжная династическая смута. Историки подсчитали, что за период с 1357 по 1381 г. на престоле Золотой Орды побывало 25 ханов.
Война между двумя Дмитриями завершилась совсем как в сказке: свадебным пиром. Суздальский князь Дмитрий Константинович почел за лучшее уступить москвичу великое княжение Владимирское и заключить с ним союз. В знак вечного мира Дмитрий Московский женился на дочери суздальского князя Евдокии. Венчание состоялось в воскресенье 18 января 1366 г и к удивлению многих брак был удачным.
Отец восьми сыновей и четырех дочерей, Дмитрий был счастлив в своей семейной жизни. Княгиня Евдокия была ему хорошей женой, а овдовев, стала верной хранительницей его заветов.
Судя по тому вниманию, которое уделяет ей автор «Слова о житии великого князя Дмитрия Ивановича», можно думать, что именно она и была заказчицей этого блестящего панегирика — своего рода литературного памятника куликовскому герою.
Уроки первых сражений
Какие впечатления и мысли вынес Дмитрий Московский из этой первой в его жизни большой войны?
Первое из них, несомненно, заключалось в том, что сила важнее права. Второй урок суздальской войны вытекал из первого.
Орда не в праве распоряжаться «вотчиной» московских князей — великим княжением Владимирским. Ее власть не вечна. Ей можно повиноваться, а можно и оказывать сопротивление, отстаивая свою правду с оружием в руках.
Но как в первом, так и во втором случае право не срабатывало само собой. Оно должно было сочетаться с реальной военной силой, способной обеспечить осуществление этого права.
Ее зримым воплощением стала возведенная в Москве зимой 1367–1368 гг. белокаменная крепость. Постройка этой крепости поразила современников не только небывалым размахом работ. В ней было нечто особое, многозначительное. Ни один город Северо-Восточной Руси не имел в ту пору каменных стен. Их возведение было бы воспринято Ордой как вызов. Москва решилась сделать этот вызов.
Ориентиры политического курса великого князя Дмитрия Ивановича
Если для ханских послов ворота его белокаменного Кремля были гостеприимно раскрыты ибо Дмитрий предпочитал откупаться от них богатыми подарками. Для других соседей и князей-соперников Кремль стал мощной защитной крепостью.
Когда в ноябре 1367 на реке Тросне литовский князь Ольгерд, приходившийся зятем тверскому князю Михаилу Александровичу, разбил московские полки. Дмитрий Иванович произнес: «На великое княжение не пущу!».
И действительно, наличие Кремля стало надежной защитой для московской столицы: в 1368 попытка Михаила Тверского осадить Кремль и взять его провалилась.
В 1369 уже Дмитрий уже сам пошел войной на Ольгерда и разгромил союзные ему Смоленское и Брянское княжества (война 1368 -1375 Москвы с Тверью и Литвой).
В ходе ее тверской князь несколько раз получал ярлык на великое княжение и объявлял себя «старшим» среди русских князей, но в конечном счете верх одержал все-таки Дмитрий.
В 1375 Дмитрий разбил под Любутском литовское войско Ольгерда. Ордынская помощь Ольгерду вовремя не пришла, и Михаил Тверской, «видя изнеможение свое, понеже вся Русская земля возста на него», просил вместе со своим зятем Ольгердом у Дмитрия мира.
Договором 1375 между Тверью и Москвой тверской князь низводится до положения «младшего брата» великого князя московского и навсегда отказывался от притязаний на великое княжение и согласился на союз с Дмитрием против Золотой Орды.
Дальнейшее укрепление влияния Москвы
В 1376 Московское княжество утвердило свое влияние в Волжско-Камской Болгарии, начало переговоры с Великим Новгородом об урегулировании торговой деятельности. В результате их Москва открыла свободный пропуск новгородских товаров в своей земле, заручившись согласием новгородцев в случае нового конфликта с Тверью стоять на стороне Москвы.
В том же году в спорах о границах Московского и Рязанского княжеств Дмитрий вновь вышел победителем, разгромив под Скорнищевом рязанского князя Олега Ивановича.
В 1378 Дмитрий, лично командовавший отрядом воинов, разбил на реке Воже большой отряд ордынцев под водительством татарского мурзы Бегича. Это была первая военная победа русского оружия над ордынцами, в ней также прославились воеводы Даниил Пронский и Тимофей Вельяминов.
Битва на поле Куликовом, ее участники и герои
8 сентября 1380 года отнесено к одному из дней воинской славы страны. По официальной версии, широко растиражированной в учебниках истории, в этот день объединенное войско русских княжеств под главенством московского князя Дмитрия (100 тыс. человек) разгромило превосходящие силы монгольского темника Мамая (150 тыс.)
Александр Бубнов. «Утро на Куликовом поле»
Участники Куликовской битвы со стороны Золотой Орды
Хан-Мамай – темник, узурпировавший власть в Золотой Орде. Мамай был известным и жестоким правителем, но его войско потерпело поражение в битве с отрядами Дмитрия Донского.
Челубей – монгольский багатур. Считается, что Челубей причислен к отряду тибетских монахов, которые сражались наравне с обученными воинами.
Опоздали к битве союзники Мамая: литовский князь Ягайло и рязанский князь Олег, которые затем не рискнули вступить в борьбу с победоносной русской армией.
Участники Куликовской битвы со стороны северо-восточной Руси
Князь московский и великий князь владимирский Дмитрий Иванович – официальный вождь русских воинских сил. По итогам этого сражения князь также и заработал себе имя «Донской». Дело в том, что Куликово поле находится рядом с рекой Непрядвой, которая является верхним притоком Дона.
Еще один участник, который не принимал непосредственного участия в сражений – Сергий Радонежский, настоятель Свято-Троицкого монастыря, «игумен всея Руси».
Инок Свято-Троицкого монастыря Александр (Пересвет). Погиб 8 сентября 1380 года в день сражения. Существует летописное предание легенда, что непосредственно перед битвой было выбрано от каждой стороны по одному войну, которые должны были «открыть». От русского войска и был выбран Александр Пересвет, а от орды татар – Челубей.
Князь серпуховской Владимир Андрееевич – двоюродный брат Дмитрия Донского. Воевода засадного полка.
Князь Дмитрий Боброк – Волынский шурин Дмитрия Донского. Ему принадлежит оперативно-тактический замысел разгрома войск Мамая.
Дмитрий потерял половину войска ("…неделю стояли на костях…"), Мамай спасся с горсткой соратников. Русь на два года освободилась от монголо-татарского ига, пока Тохтамыш не взял Москву в 1382 году
Битва на Кликовом поле как минимум заслуживает отдельного исторического очерка и в объеме настоящей работы заняла бы 50-60% текста. Планируемый исторический очерк о «мамаевом побоище» будет предложен читателю в ближайшее время.
Национальный вождь
Куликовская победа оказала воздействие на весь ход русской истории XIV–XV вв. Глядя на прошлое из будущего, можно сказать, что она была началом конца ордынского ига над Русью. Крупнейшие русские историки сходились на том, что эта победа имела прежде всего политическое значение.
В.О. Ключевский подчеркивал внутриполитическую сторону события: «…Почти вся Северная Русь под руководством Москвы стала против Орды на Куликовом поле и под московскими знаменами одержала первую народную победу над агарянством. Это сообщило московскому князю значение национального вождя северной Руси в борьбе с внешними врагами».
Заметим, что именно это превращение московского правителя в «национального вождя», организатора борьбы с внешней опасностью открыло путь к небывалому росту его личной власти.
Свободу от «поганого царя» — хана Золотой Орды и его исторических наследников, пришлось выкупать признанием необходимости собственного вездесущего и всемогущего деспота — «государя всея Руси».
Едва успела Москва отпраздновать победу и оплакать павших на Куликовом поле, как новые военные тревоги застучались в ее ворота.
Последние годы жизни
«Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом» (Притчи, 19, 21). Эта сентенция из «Притчей Соломона» могла бы стать эпиграфом к драматической, полной взлетов и падений биографии князя Дмитрия Московского.
Два года после победы на Куликовом поле Москва не платила дани завоевателям, пока новый ордынский хан, Тохтамыш, пользуясь поддержкой рязанского князя Олега, указавшего обходные пути к Москве, не взял город в 1382.
Дмитрий был извещен о наступлении Тохтамыша, но после Куликовской битвы Москва не смогла выставить крупного войска. Город весь сгорел, кроме каменного Кремля.
Вернувшись в Москву осенью 1382 г., он увидел страшный разгром своей столицы. Такого бедствия Москва не знала со времен Батыева нашествия.
Воспользовавшись ослаблением Москвы, тверской князь Михаил, «забыв» клятву, отправился в Орду за ярлыком на великое княжение.
Но Дмитрий Донской, опередил его «покаянным посольством» к хану. В Орде он отдал в заложники своего старшего сына Василия, поклявшись исправно платить дань.
Ярлык на великое княжение остался за Москвой, после чего Дмитрий пошел войной на Рязань и разорил ее «пуще татар». В 1385 Дмитрий Донской и Олег Рязанский заключили мир.
В 1385 г. Дмитрий узнал вероломство Ягайло. Литовский князь долго уверял победителя Мамая, будто хочет жениться на его дочери и тем самым заключить союз с Москвой. Однако в последний момент он прервал переговоры и, заключив Кревскую унию, женился на польской королеве Ядвиге.
В том же 1385 г. внук Калиты пережил позор неудачной войны с Олегом Рязанским. Лишь благодаря посредничеству Сергия Радонежского, лично отправившегося в Рязань, Дмитрию удалось примириться с Олегом.
Во второй половине 80-х гг. положение Дмитрия стало изменяться в лучшую сторону. Все утраченное понемногу возвращалось к нему.
Бежал из ордынского плена и вернулся к отцу сын Василий, подросли новые воины, пополнившие княжескую дружину, поднялась из пепла Москва, смирился мятежный Новгород.
Ненавистный Тохтамыш начал терпеть неудачи в войне с грозным среднеазиатским владыкой Тимуром, и можно было надеяться на его скорое падение.
Поздней весной 1389 г. Дмитрий тяжело заболел и после нескольких дней мучений скончался в ночь с 18 на 19 мая.
Слово в заключение
Пытаясь понять личность Дмитрия Московского, хочется согласиться с голландским историком И. Хейзингой: «Не так-то просто выявить сущность натур, принадлежавших столь далекому веку».
За свое 30-летнее правление Дмитрий сумел стать признанным главой антиордынской политики в русских землях, собирателем русских земель («всех князей русских привожаше под свою волю»).
Скульптура Дмитрия Донского на памятнике Тысячелетия России
Представление о политическом единстве Руси стало при нем совпадать с идеей сильной великокняжеской московской власти.
Известный своим насмешливым отношением к великим людям прошлого, русский историк В. О. Ключевский утверждал, что среди московских князей XIV–XV вв. не было выдающихся личностей: «Это средние люди Древней Руси, как бы сказать, больше хронологические знаки, чем исторические лица».
Но для одного из них даже скептик Ключевский делал исключение. То был князь Дмитрий Иванович Донской.
В шести поколениях московских князей он один: «…далеко выдался вперед из строго выровненного ряда своих предшественников и преемников. Молодость (умер в 39 лет), исключительные обстоятельства, с 11 лет посадившие его на боевого коня, четырехсторонняя борьба с Тверью, Литвой, Рязанью и Ордой, наполнившая шумом и тревогами его 30-летнее княжение, и более всего великое побоище на Дону положили на него яркий отблеск национального вождя Руси».
Литература:
- Хрестоматия по истории России. Сост. И.В. Бабич, В.Н. Захаров, И.Е. Уколова. М., 1994
- Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Том 3. Глава 7. Княжение Димитрия Иоанновича Донского (1362-1389). М., 1989
- Буганов В.И. Куликовская битва. Изд. 2-е. М., 1985
- Куликовская битва. М., 1985
- Каргалов В.В. Полководцы X-XVI вв.. М, 1989
- Куликовская битва в истории России: Сб. статей. Тула, 2006
- Кучкин В.А. Дмитрий Донской. М., 2005
Комментарии (0)