Эволюция экоустойчивости: от эпохи Просвещения до наших дней

3 октября 2021 года в Москве, в ВК «Гостиный Двор», в рамках международного архитектурного фестиваля «Зодчество» состоялся Круглый стол на тему «Социально-культурный подход в экоустойчивой архитектуре».

Эксперты обсудили тренды устойчивого развития общества на базе культурного и эстетического подходов к современной архитектуре, прочитав доклады, сопровождаемые слайдовыми презентациями. Представляем вашему вниманию выдержки из некоторых выступлений.

Александр Ремизов, председатель Совета по экоустойчивой архитектуре САР:

Итак, что такое экоустойчивая архитектура? – хотел бы задать вопрос сам себе и всем нам. Короткий ответ такой: это не продукт и не стиль, это – процесс уважительного отношения к своей работе, к людям, для которых мы строим здания, для которых мы реализуем свой проект. Данная работа требует постоянного отслеживания всего комплекса вопросов строительного искусства, и более того, это требует больших усилий для преодоления существующего сопротивления и сомнений со стороны общества.

Экоустойчивая архитектура имеет в своей основе холистический подход, она не фокусируется только на экологии и экономике, но также учитывает еще и социальные, и культурные факторы.

Экоустойчивое мышление – это следствие индустриализации. Начиная с века просвещения, западная культура развивалась в соответствии с философией Рене Декарта, картезианское отношение к миру было научным, появилось понятие «прогресс», которое подразумевало постоянное улучшение качества жизни за счёт развития технологий. Природа рассматривалась мыслителями как ресурс, эксплуатация которого принесёт материальный комфорт человеку. Однако были голоса в защиту и более разумного подхода во взаимоотношениях с природой.

Во-первых, нужно вспомнить Генри Дэвида Торо, который написал книгу «Уолден, или Жизнь в лесу», которой как раз агитировал за гуманное отношение к природе. Фрэнк Ллойд Райт был поклонником Генри Торо, и, можно сказать, на этой основе создалась его органическая архитектура. Из европейских архитекторов можно вспомнить Алвара Аалто, Ханса Шарона и Фрэнка Гэри. 

Другой вехой, которая повлияла на экоустойчивое мышление, был выход книги "Genius Loci. К феноменологии архитектуры" Кристиана Норберта-Шульца. Главной темой книги был контекст. Он проанализировал потребности людей, которые живут на юге и на севере, в разных зонах и сделал вывод, что контекст определяет архитектуру. Книга вышла в 80-м году прошлого века.

Архитектура всегда была связана с культурной самобытностью общества, она, как говорится, есть образ общества в зеркале. В экоустойчивых зданиях также обязательно присутствуют аспекты, которые тесно связаны с этическими ценностями общества.

Экоустойчивая архитектура подразумевает взаимовыгодное отношение человека и природы. Вне зависимости от выбранного материала, работа ответственных архитекторов отвечает не только экологическим или экономическим требованиям, но также высоким социальным и культурным стандартам.

Экоустойчивая архитектура – это эффективность на всём жизненном цикле здания. Это приспособление к новым функциям исторической архитектуры, возможность свободной перепланировки, приспособляемость инженерных коммуникаций, сокращение объёмов выброса на всём жизненном цикле (CO2), сокращение эксплуатационных расходов, не говоря об эстетической составляющей.

А еще экоустойчивая архитектура – это гуманная среда жизнедеятельности и переход к обществу, ориентированному на устойчивое развитие. Она предполагает не изменение характера поведения или культурных традиций, но дальнейшее логическое развитие, переход на новый уровень наших человеческих и социальных потребностей.

Мы все знаем про пирамиду Маслоу, где внизу находятся физиологические потребности, не удовлетворив которые, человек не удовлетворяет потребности безопасности, далее он переходит к любви и чувству принадлежности, а два верхних этажа занимают потребность в признании и потребность в самореализации. Первые три этажа – это гигиенические потребности, а другие два этажа – это мотивационные факторы. С точки зрения требований, предъявляемых к зданию, к увеличению эффективности использования энергии и материалов, это изменение имеет самый главный смысл в одном – в достаточности.

Сегодня именно реализация наших первичных потребностей формирует главные требования к строительству жилых зданий, а удовлетворение наших культурных и социальных потребностей, таких как желание признания, социального статуса и самореализации, значительно отстаёт. В современном мире экоустойчивая архитектура отвечает на потребности клиентов. Архитекторы являются поставщиками услуг и имеют дело с нуждами и пожеланиями своих заказчиков.

Экоустойчивая архитектура – это социальная среда жизнедеятельности. Реализация демократии участия, прозрачность в политике и смелость представителей профессии на местном и региональном уровнях власти являются одними из главных факторов успеха.

И, наконец, экоустойчивая архитектура – это выразительная форма. Цель экоустойчивой архитектуры не только в том, чтобы отвечать «зелёным» параметрам и стандартам, но также чтобы создать, опираясь на них, самостоятельную архитектурно выразительную форму.

Дмитрий Фесенко, главный редактор журнала «Архитектурный вестник»:

– Предлагаю рассмотреть параллели из экологических и социокультурных представлений. К примеру, сайентизм конца 50-х – начала 60-х годов, который пронизал сознание людей по всему миру, был характерен для эпохи покорения космоса и в целом научно-технического прогресса. 

Со второй половины 60-х годов проекцией этого типа сознания были оптимальная этажность, оптимальные размеры города. Но данная концепция стала размываться во второй половине 60-х годов, и социокультурное измерение, экологическое измерение явились новыми темами и новыми реперными точками внутри той конфигурации сознания, которая стала складываться, начиная со второй половины 60-х годов. 

Экологическая социокультурная проблематика, в том числе в нашей сфере, восходит к этому времени, и оказывается, что они запараллеленны. То есть проблематика экоустойчивости архитектуры является своего рода проекцией ее социокультурной обусловленности. Можно сказать, что универсум культуры порождает какую-то матрицу, состоящую из основных реперных точек, которая характеризует представление, мировоззрение, картину мира того времени. 

Логическая проблематика является ниточкой внутри этого пучка социокультурных представлений. Причём надо сказать, что в ряде случаев мы можем говорить о переплетении социокультурных и экологических подходов к архитектуре.

Например, мы знаем немецкую систему сертификации DGNB. В отличие от всех остальных, там, помимо экологических, теплозащитных, энергоэффективных параметров, очень большое значение имеют параметры, связанные с социальными, социокультурными факторами, и это является особенностью этой системы, отличающей её от британской, американской, или французской.

Социокультурные и экологические начала вступают в полемику с узко экономическим началом. То, что мы слышим последние 30 лет про доминирование последнего, понимаемого очень часто как монетаристское измерение, находится на другом конце оси «экономика, экология и культура».

Но культура, экология, архитектура не могут развиваться сами собой, находясь за пределами рыночной экономики. И культура, и экология – эти составляющие внутри универсума архитектуры – они требуют, так или иначе, поддержки государственной, поскольку они не самоокупаемы. 

Одним из обстоятельств, которые связаны с медленным развитием у нас в стране устойчивой архитектуры является тот факт, что государство уделяет мало внимания нашей проблематике. Был всплеск, связанный с олимпийским строительством в Сочи, когда были добровольно-принудительно спущены требования по соответствию спортивных зданий экологическим стандартам. Увы, этот всплеск прошёл, и опять тишь да гладь. 

Это невнимание или недостаточное внимание, мягко скажем, государства, конечно, влияет на то, что «зелёная» проблематика оказывается у нас искусственно маргинализированной. И еще один тормозящий фактор: социо-инженерные манипулятивные технологии, используемые властью в целях, например, сдерживания демократических процессов, сохранения внутри сложившейся системы неэквивалентного обмена и деиндустриализации, также негативно влияют на развитие экологических проектов.

Иван Томович, генеральный директор московского офиса архитектурного бюро Вернера Зобека:

– Наша компания почти 30 лет работает как в Германии, так и в других городах мира. Сейчас в Москва-сити по нашему проекту и под нашим руководством строится самый крупный объект. Продолжая темы, озвученные коллегами, скажу, что фундаментальной основой антимодернизма, появившегося в XX веке, стал сам модернизм, который предполагал расширение массового потребления и массового строительства. 

Мы должны понять, что массовое потребительство и массовое строительство существуют из-за людей, которые это потребляют и обитают в разных странах. XX век был тем специфичен, что количество людей на планете повысилось за последние 100 лет уже почти в 4 раза. То есть мы за этот век четырежды приумножили мир, существовавший в начале XX века. Как мы с этим справляемся, можно по-разному судить – и архитектурно, и экономически, и философски, но в конце XX века люди наконец-то начали замечать, что активное строительство новых зданий не просто не решает проблему, но и порождает огромное количество других проблем, в том числе, появление огромного количества мусора.

Современное строительство в XXI веке всё ещё далеко от решения проблемы утилизации отходов. Чисто математически, строительство потребляет больше всех остальных отраслей человеческой жизнедеятельности и энергии, и ресурсов, и производит больше всего вредных выбросов. Философия консьюмеризма, избыточного потребления ведёт к совершенно ужасным последствиям для экологии. 

Мы знаем о том, что великие достижения архитектуры Дубая были построены на чужом песке. Бетон – это не дубайский песок, потому что строить из песка пустыни невозможно. В итоге строители были вынуждены экспортировать песок из таких стран, как Новая Зеландия, что привело к обеднению ландшафта Марокканского побережья. Сотни километров океанского прибрежного ландшафта было уничтожено по прихоти богатых заказчиков ОАЭ.

Может ли дерево заменить бетон? Ответ неоднозначный, поскольку трудно сравнивать социально-культурные характеристики материалов с их несущей способностью. Бетон сегодня остаётся материалом, который даёт больше всего свободы архитектору, потому что он занимает ту форму, которую мы ему хотим дать.

Решение проблемы, скорее всего, кроется в том, чтобы строить больше энергоэффективных зданий с использованием меньшего количества материала. Мы в арх-бюро Вернера Зобека разрабатываем технологию, позволяющую уменьшить объемы металла, несущих конструкций, отделки, бетона при проектировании и строительстве новых архитектурных сооружений. 

Например, мы научились создавать пустотелые бетонные сферы, которые формируют интересные микропространства. Также мы разработали технологию песчаных опалубок с применением песка, воды и, как ни странно, крахмала. Мы формируем опалубки, которые можно будет использовать повторно, уже после заливки бетона. Такой подход к строительству формирует особенную эстетику и новую, прогрессивную архитектурную типологию, сохраняя среду обитания.

Также мы пытаемся разрабатывать конструкции без избыточного запаса прочности, которые рассчитаны на реальные внешние нагрузки снега, дождя, ветра. Это и есть холистический подход к проектированию, с использованием современных цифровых методов естественного производства. Такому подходу мы учим своих студентов в Московской архитектурной школе, чтобы подготовить их к будущему, где их ждут серьезные вызовы, большие задачи, работа над уменьшением вредных выбросов, сохранением ресурсов и уменьшением количества мусора на планете.

Тотан Кузембаев, руководитель собственной архитектурной мастерской:

– Когда я проектирую свои дома, я не изучаю специально параметры экологичности или экоустойчивости, не провожу какие-то расчёты, и даже не думаю особенно про экономию. Я просто делаю то, что мне нравится, с максимальным настроением и отдачей, как хирург от архитектуры, руководствуясь принципом «не навреди». Не навреди ни людям, ни природе. Считаю, что каждому архитектору изначально надо продумывать объект и строить его бережно, аккуратно, чтобы впоследствии это не сказалось негативно на экологии или собственниках.

К сожалению, домостроение, поставленное на поток и большой бизнес способны нивелировать и в итоге убить любую хорошую идею. То же относится и к модной нынче мании энергосбережения. Строятся огромные жилые и торговые комплексы, вроде бы соответствующие всем «зеленым» стандартам, у них в паспортах заявлено очень мало выбросов и низкое энергопотребление, но когда заходишь в эти торговые центры, видишь очень низкую посещаемость. Ходят в растерянности по этажам 2-3 человека. Ну пусть 10… Уверен: человечеству сегодня выгодно уменьшать свои амбиции и постройки в размерах, разумно сокращать свои потребности.

Два слова про себя: я родился в степи, в Арысском районе Чемкентской области, недалеко от космодрома Байконур, в семье кочевников, в традиционной казахской юрте. Вообще, само слово «юрта» можно перевести как родина, отечество, или даже народ. А еще юрта в казахской культуре представляет собой некую модель мироздания. Это сооружение из жердей, ободов и войлока очень красиво и максимально эргономично, его легко собрать, разобрать, перевезти, и в то же время в юрте использовано очень мало материалов, и все они абсолютно природны и экологичны. В устройстве конструкции воплотился многовековой народный опыт, хотя вряд ли создатели имели инженерное образование.

Вот вам хороший пример устойчивой архитектуры: юрта была изобретена примерно 2 тысячи лет назад, и люди ей успешно пользуются до сих пор. Разумеется, неизбежно старые конструкции дорабатываются современными умельцами, модернизируются, но основа остается незыблемой.

Цивилизация кочевников жила на земле несколько веков и не оставила после себя никакого заметного архитектурного следа в виде зикуратов, храмов, башен, небоскребов… Хорошо это или плохо? Как знать. Думаю, углеродный след они тоже оставили минимальный.

Свою деятельность архитектора я начал с интересного заказа. Хозяин мне сказал: «Это не бизнес, это для себя, для друзей. Хочу уютный дом, место, где была бы здоровая атмосфера, чтобы здесь моей семье, моим гостям было комфортно».

Он был влюблён в местность, в природу, где собирался строиться. Я понял, что мне надо сохранить все живое по-максимуму: очертания ландшафта, траву, деревья… У заказчика была такая просьба: чтобы ничего здесь не пострадало. Прочувствовав момент, мы даже домики своим строителям сделали в другом месте, на производственной базе, и на объект доставили их на платформе, разгрузили краном. 

Сегодня этот объект пользуется у знатоков большой популярностью. На самом деле там одна комната с видом на большую воду, больше ничего нет. Место обожают олигархи, которые говорят, что им тут невероятно уютно и спокойно. Снаружи постройка обшита ёлкой третьего сорта, вся в сучках, внутри – фанера. Стены покрасили в яркий цвет для повышения презентабельности. Получилось дешево, но красиво.

А вот вам другой пример: в Москве есть известный ресторан с историей, который сейчас сносят, чтобы построить на его месте дорогой жилой дом. То есть функционально он сюда не подошёл, хотя прекрасен по архитектуре, но… вкусы меняются. Человек так устроен, он всё время хочет что-то снести, чтобы построить что-то другое, более совершенное в его представлении.

Но когда уже надо остановиться и начать бережно сберегать старое.