14 ( 21 января) 1701 года русский царь, Петр Первый, создал первые инженерные подразделения, как прообраз инженерных войск будущей Державы Российский и учредил Школу Пушкарского приказа, в которой стали обучать военных инженеров, артиллеристов и штурманов для русской армии и флота.
Как следует из царского указа «Инженеры зело потребны суть при атаке или обороне, какова места и надлежит таких иметь, которые не токмо фортификацию основательно разумели и в том уже служили, но и чтоб мужественны были, понеже сей чин паче иных опасности подвержен есть»
Даже сами военные инженеры «умницы и труженики поля боя» полагают, что именно с легкой руки Великого Петра, «отсюда есть - пошло почитание фортификации как строительной отрасли военно-инженерного искусства». Однако, сие далеко не так.
Эмблема инженерных войск
Первые сведения о воинах-строителях на Руси, которые донесла летопись, относятся к 1016 году. Указывалось, что это были строители, находившиеся на военной службе и имевшие обширные познания в военном искусстве и особенно в искусстве обороны. В отличие от рабочих, строивших различные городские сооружения и называвшихся дереводелами и плотниками, руководителей военных строителей называли городовиками и мостовиками позже «Розмыслы» (читай статью от 16 сентября 2015, «Русский Розмысел» Иван Выродков).
Во времена правления великого государя Ивана Третьего, со второй половины XV века, в России был создан единый орган руководства военно-строительными работами в лице инженерной части Пушкарского приказа, которая стала разрабатывать чертежи и руководить строительством оборонительных сооружений. Первым из дошедших до нас русским воинским уставом, обобщившим военно-инженерный опыт, является "Устав ратных и пушечных дел, касающихся до воинской науки". Его составил в начале XVII века воевода боярин Анисим Михайлов.
Автор настоящей работы является по образованию и смыслу жизни военным инженером. На страницах строительного и архитектурного портала «Строительный эксперт», он неоднократно публиковал статьи и очерки о фортификации и всевозможных оборонительных сооружениях, которое использовали наши предки.
Некоторые виды, предметы и типы военно-инженерного искусства выступили прототипами сегодняшнего, а от каких-то остались лишь «предания седины глубокой».
Сегодня автор, по мере знаний, сил и возможностей, довольно кратко, попытается осветить одну из славных страниц русского военно - инженерного искусства блестящее применение полевых передвижных фортификационных сооружений именуемых в старинных документах «Гуляй–город». За этим весёлым, озорным и задорным названием на самом деле скрыто серьёзное инженерное сооружение.
Некоторые термины и определения употребляемы в настоящей работе
О русских розмыслах 16 века можно сказать много лестного. К их успехам можно отнести не только и изобретение «крепостей-призраков», мастерски проводимые подкопы, единственную в истории подвижную пушечную осадную башню, но и массовое применение оригинальных сборно-разборных полевых укреплений то есть «Гуляй-городов» (Град-обозов, Вежей) различного вида.
Гуляй-город — подвижное сборное боевое укрепление, упоминаемое в летописи под 1522 г. при сообщении о событиях в пограничном Поочье и Подмосковье.
Оказались эффективными три типа «град-обозов». Большой знаток древностей английский дипломат при дворе Ивана Грозного, Д. Флетчер, оставил им следующие характеристики.
«Полевой Гуляй-город»: «в двойной деревянной стене, защищающей солдат с обеих сторон, как с тылу, так и спереди, с пространством около трех ярдов между той и другой стеной, где они могут не только помещаться, но также имеют довольно места, чтобы заряжать свои огнестрельные орудия и производить из них пальбу. Равно как и действовать всяким другим оружием.
Стены крепости смыкаются на обоих концах и снабжены с каждой стороны отверстиями, в которые вставляются дуло ружья или какое-нибудь другое оружие. Его возят вслед за войском, куда бы оно ни отправлялось, разобрав на составные части и разложив их на телеги, привязанные одна к другой и запряженные лошадьми, коих, однако, не видно, потому что они закрыты поклажей, как бы навесом. Когда привезут её на место, где она должна быть поставлена… то раскладывают, по мере надобности, иногда на одну, иногда на две, а иногда на три мили или более.
Ставят её очень быстро, не нуждаясь при том ни в плотнике, ни в каком другом инструменте, ибо отдельные доски так сделаны, чтобы прилаживать их одна к другой. Внутри крепости ставят даже несколько полевых пушек, из коих стреляют, смотря по надобности».
Сборно-разборные щиты « Гуляй города « на колесах и санях.
Зимой же, этот град-обоз, гуляй-город возникал, сооружаемый на огромных санях.
Сплошная подвижная ограда защищала, прикрывала войско со всех сторон. В щитах этой своеобразной крепости предусмотрительно выпиливались щели-бойницы. Натренированные стрельцы основательно снижали хищнический пыл неприятеля.
Кроме полевого, неплохо зарекомендовал себя осадный гуляй-город, осадный град-обоз. Вместо параллельных деревянных щитов, использовались дубовые, более массивные, «городни». Ориентируясь на термин «городни», можно представлять некое подобие срубов на колёсах, которые снабжались крепостными ружьями (затинными пищалями) и пушками. Собственно, эти «башни и тарасы» и следует считать гуляй-городом.
И 6-саженную осадную башню, снабжённую затинными и полуторными пищалями, вполне допустимо именовать гуляй-городом. Есть даже соответствующая миниатюра.
Но уже вскоре, к началу Ливонской войны, подобные технологии при осадах стали неактуальны—тяжелая крепостная артиллерия разносила данную деревянную конструкцию в щепки .
Полевые и осадные «вежи» не исключали и другие хитроумные конструкции.
Оборонительный гуляй-город созидался в виде деревянной башни на колёсах; в башне располагались готовые к отражению неприятеля стрельцы с пушками и пищалями.
В мирное время для хранения принадлежностей гуляй-городов предусматривались особые «дворы сторожевских города Гуляя».
Само же слово «гуляй-город» есть типично русское остроумное определение перевода немецкого термина «Wagenburg» — подвижного укрепления из повозок, гарнизон которого составляли стрелки из огнестрельного оружия
Не исключено, а даже более чем вероятно, что данный термин был привнесен в русскую военную практику европейскими артиллеристами и инженерами, трудившимися над усовершенствованием осадного парка во времена великих князей Ивана III и Василия III.
Боевое применение «Гуляй города» в московской Руси.
«Гуляй-город», как укрепление, призванное прикрывать огнестрельный «наряд» русского войска — пищальников, пушкарей, позже — стрельцов со своими орудиями, известен с 1530 г.
.Долгое время московские «гуляй-города» использовались только как прикрытие осадной артиллерии при взятии крепостей.
Новую жизнь им придал боярин князь М. И. Воротынский, когда готовился в 1572 г. отразить грандиозный поход крымского хана Давлет –Гирея (читай статью автора» Полузабытое поле русской славы битвы при Молодях»). Напомним основные существенные моменты этого судьбоносного для Московской Руси исторического события.
В мае 1571 г. неожиданный прорыв основных татарских сил через Оку вызвал беспорядочное отступление царских «береговых полков» под прикрытие московских стен и бегство Ивана Грозного к Ярославлю. Уже не надеясь остановить кочевников на берегу Оки, князь Воротынский по проекту розмысла Федора Коня устроил подвижное укрепление, способное и двигаться в нужном направлении, и укрывать за своими стенами всю «береговую рать».
Маневр полностью удался: в чистом поле у погоста Молоди все царское войско нашло надежное укрытие в лице своего «гуляй-города», отразило отчаянные татарские приступы и вышло победителем в смертельно опасной для всего Русского государства схватке.
Царское правительство и русские воеводы сделало выводы из столь удачного боевого опыта. К 1591 г. мы находим, что сборные части «гуляй города» — в первую очередь деревянные щиты с амбразурами — хранятся не только в береговых городах (как в 1571 г.), но и под самой Москвой, и в случае сооружения этой полевой крепости назначался особый «гулёвый воевода», который отвечал за перевозку и установку укрепления и имел даже собственный отряд конницы для разведки.
Заблаговременное устройство «обоза, а по древнему названию- «гуляя»» под Москвой в 1591 г. было вызвано напряженной военно-стратегической ситуацией. Значительная часть детей боярских еще не съехалась из поместий или находилась в Новгороде против шведов, и недостаток конницы приходилось компенсировать за счет более эффективного применения пехоты и мощной столичной артиллерии.
Согласно описанию очевидца событий — дьяка Ивана Тимофеева, «обоз» представлял собой стену из щитов в сажень высотой и 3 локтя шириной (2,16 на 1,5 м), с амбразурами, сколоченную из тонких досок, — то есть предусматривалась защита только от легких татарских стрел, а не от огнестрельного оружия.
Между собой щиты скреплялись железными цепями и были поставлены на колеса. Изнутри к ним припрягались лошади (по Тимофееву — «ослы»), с помощью которых все сооружение могло медленно передвигаться по полю. Протяженность «гуляй-города» по фронту достигала 2, а в глубину — 1 км, так что внутри укрывалась вся конная рать.
При необходимости щиты могли расцепляться в определенном месте и пропускать отряд конницы, что позволяло наносить неожиданные удары и снова укрываться за стеной. Несомненно, что вся конструкция предполагала противодействие легким татарским отрядам, не имевшим ни пехоты, ни пушек.
Сборно–разборные щиты «Гуляй города» и есть только деревянная ограда, а вот помочь Божия иное дело.
Однако, русские ратники надеялись не только на эти стены, пищали и иные «многие бранные хитрости»: внутри «гуляй-города» была установлена полотняная церковь во имя преподобного Сергия Радонежского.
Благочестивый царь Федор Иоаннович повелел поставить в ней чудотворную Донскую икону Богородицы, с которой накануне патриарх Иов обошел с крестным ходом стены Москвы.
Все это должно было еще и напомнить об избавлении древней столицы «от агарян» в прошлом — от полчищ Мамая и Тамерлана.
Пожалуй, перед нами уникальный случай превращения привычного полевого укрепления в своеобразный город-защитник Москвы от нашествия.
После успешного отражения татарского набега на месте «обоза» (и, видимо, походной церкви) был построен Донской монастырь, имевший каменные уже стены.
Последний тактический аккорд "Дощатого города"
Во времена Смуты термин «Гуляй город» употребляли лишь польские интервенты. В понятие русских воевод он считался устаревшим. Даже на разряде 1591 г. это сооружение названо «Дощаным городом»
В условиях активного применения огнестрельного оружия классический щитовой гуляй-город не мог найти активного применения.
Уже в кампании против первого Лжедмитрия стрельцы укрывались за подвижными турами – санями, изобретением, которое нашло широкое применение в войнах 17 в. В дальнейшем в полевых сражениях активно применяли окопы и надолбы. В этом контексте и нужно рассматривать использование гуляй-города.
Из польских и русских сообщений видно, что теперь передвижные полевые фортификационные сооружения представляли собой не щиты на колёсах, а повозки, усиленные щитами, т. е. вариант вагенбурга.
Соответственно, теперь была не функция быстрой переброски, а функция защиты на марше. В обоих случаях они не использовали в качестве долговременной защиты.
В первом случае – только для вылазки. Во втором – только в момент выдвижения Первого Ополчения к Москве.
А затем Ополчение стало создавать «острожки». Кстати, если внимательно почитать приведённые польские дневники, то в обоих случаях полякам так и не удалось взять гуляй-город – максимум можно говорить о частичном и временном прорыве.
Также следует вспомнить, что во временя Богдана Хмельницкого гуляй-городами назвали штурмовые многоярусные артиллерийские башни на колесах с помощью которых осаждали польские замки и крепости.
Такие «гуляй-городны» были применены, в частности, войском Богдана Хмельницкого во время осады Збаража, фамильного замка Иеремии Вишневецкого, в 1649 году. Этот эпизод показан в историческом фильме Ежи Гоффмана «Огнём и мечом».
Последний случай применения «гуляй-города» в виде телег, стянутых цепями — шведскими войсками Карла XII и союзными ему казаками гетмана Мазепы — зафиксирован на Украине во время Северной войны зимой 1708/9 года при обороне от русских войск.
Основная тактическая задача полевых передвижных фортификационных сооружение – «травить противника»
Уже в одном из первых эпизодов применения «гуляй- города» царские воеводы во главе с кн. М. И. Воротынским удачно использовали такую воинскую хитрость, как огненная засада: когда обманным бегством противник наводился на «гуляй-город» с пушками и стрельцами.
27 июня 1572 г. ратники Передового полка воеводы князя Хворостинина ударили с тылу на сторожевой полк татарского войска, спешившего к Москве, и «домчали» его до крымского «царева полку».
Не на шутку обеспокоенный Девлет-Гирей выдвинул 12 тыс. крымских и ногайских татар, которые, в свою очередь: «Передовой государев полк мчали до Большова полку до гуляя города, а как пробежали гуляй город вправо, и в те поры князь Михайло Иванович Воротынской с товарищами велели стрелять по татарским полкам изо всего наряду. И на том бою многих татар побили».
Не менее удачным оказался подобный маневр и в бою с польскими гусарами и казаками первого Самозванца при Добрыничах (1605): обратившийся в бегство полк Правой руки навел их на обоз, где за возами укрылось несколько тысяч стрельцов с пушками. Внезапный залп из всех орудий и ружей смешал противника и в конечном итоге переломил ход битвы
Не исключено, что московские ратники сами научились этому приему у ливонских немцев во время сражений 1501–1502 гг. и у поляков в битве под Оршей (1514); а первые опыты его использования против татар встречаются при описании Казанского взятия
Европейские аналог и «гуляй-города» - «мантелеты», «табор» и Вагенбург
Европейским аналогом «гуляй-города были мантелеты — отдельные щиты на колесах, с помощью которых пехотинцы подбирались к стенам вражеской крепости. Но мантелеты нужно было катить вперед, а секции гуляй-города — вбок, соединяя их в одну систему.
Вагенбург. Историческая реконструкция
Другой аналог — «вагенбург», использовавшийся и в Европе, и в Древнем Китае, а в 19 веке при англосакской колонизации, Америке. По сути, это тот же гуляй-город, но секциями в нем служат укрепленные обозы или телеги.
Тут стоит повторить, что практически все изобретения той эпохи отталкивались от общих предков, обретая новые черты в зависимости от технологического развития, мышления и прочих особенностей использующей их культуры.
На протяжении 17-18 веков в обиходе было популярно еще одно обозначение для «гуляй города» — «таборы», пришедшее из Польши.
Там эти подвижные полевые укрепления, подобные знаменитым таборам чешских гуситов, с успехом применялись в боях с татарами и турками. Заранее укрыв свою конницу в гуляй-городе, польские воеводы получали ряд тактических преимуществ, совершая вылазки в неожиданных местах и свежими силами.
Это позволяло непрерывно тревожить, «травить» неприятеля, а при случае и нанести решительный удар.
Заключение — великий вождь советских инженеров
Даже самые ярые антисталинисты не могут отрицать того факта что генералиссимус был энциклопедически образованным человеком, который при своей занятости успевал ежедневно !!! п прочитать около 500 страниц книжных новинок.
В 1947 ГОДУ издательство «Молодая гвардия» выпустило в свет книгу Льва Гумилевского «Русские инженеры». 57-летний автор (умер он в 1976 году на 86-м году жизни) не был инженером.
Он был писателем, ещё в конце двадцатых годов по приглашению Горького принимавшим участие в работе над книгами из серии «Жизнь замечательных людей», но с тех пор занявшимся историей науки и техники всерьёз.
Гумилевский был известен Сталину и по сему попросил его написать предисловие к данному научно популярному труду. Не смотря на чрезмерную занятость Великий вождь советских инженеров ознакомился с текстом и красным карандашом решительно вычеркнул все хвалебные славословия в свой адрес.
Предисловие к книге было поручено написать Герою Социалистического Труда, вице-президенту Академии наук СССР академику И.П. Бардину, и оно начиналось так:
«Предлагаемая советской молодёжи книга Л. Гумилевского «Русские инженеры» посвящена очень важной и сейчас более чем когда-либо актуальной теме о высоком достоинстве русской научно-технической мысли, о смелой творческой инициативе в инженерном деле, столь присущей деятелям русской техники в прошлом и настоящем…»
Бардин мог компетентно сравнивать условия работы в старой России, в США и в новой России, и заканчивал он своё предисловие к книге Л.И. Гумилевского следующими словами:
«Сегодня, в годы четвёртой сталинской пятилетки, необходимость ряда мероприятий для поднятия инженерно-технической культуры в нашей стране на ещё более высокую ступень не вызывает сомнений. Мы должны приветствовать всё, что может помочь нам в этом хорошем деле…».
Внимательный современный читатель с первых же страниц книги – начиная с предисловия И.П. Бардина – может увидеть, насколько лживо утверждение насчёт того, что в СССР Сталина нельзя было трёх строчек опубликовать, чтобы в одной не прославлялся Сталин.
Так, в предисловии Бардина присутствие имени Сталина ограничивалось упоминанием в вышеприведённой цитате задач четвёртой сталинской пятилетки.
В предисловии же самого Гумилевского Сталин был упомянут тоже один раз. Да и то косвенно: когда Гумилевский писал о том, что его в работе над книгой о русских инженерах особо «привлёк огромный материал об особенном, неповторимом национальном характере русской творческой мысли», он очень к месту привёл цитату о сути национального характера из классической работы Сталина «Марксизм и национальный вопрос».
Но лично в адрес Сталина – «Великого вождя советских инженеров» – автор книги «Русские инженеры» никаких дифирамбов не допускал.
И это предметно доказывало: людям, занятым нужным и конкретным делом, людям дела в СССР не было нужды захваливать Сталина. Это болтунам, чтобы скрыть своё ничтожество, приходилось курить «вождю» фимиам, отыскивать «восторженные» эпитеты и т. д.
Сталину это было не нужно – он ведь и сам был человеком дела. Отсутствие же его имени уже в авторском предисловии было тем более показательным, что Сталин принял в судьбе книги Гумилевского самое прямое участи
Данная книга долгое время была незаменимым учебным пособием во всех технических Вузах Советского Союза.
Не потеряла она своей актуальности и по теме раскрытой автором в настоящей работе. Любознательному читателю она вполне доступна в Интернете. Читайте её уважаемые коллеги.
Комментарии (0)