Сергей Гнедовский. Авторские практики

«Строительный Эксперт» продолжает серию публикаций по материалам выступлений ведущих российских архитекторов, прозвучавших в лекционной части курса «Авторские практики» кафедры «Комплексная профессиональная подготовка» МАрхИ.

Архитектор Сергей Гнедовский – театры как точки роста российских городов

Путь в архитектуру у архитектора Сергея Гнедовского, вице-президента Союза архитекторов России, заслуженного архитектора России, члена-корреспондента Российской академии архитектуры и строительных наук, обладателя нескольких «Хрустальных Дедалов», оказался не совсем обычен.
Как и ряд его коллег, на изломе эпох, в конце 80-х годов прошлого века, он поменял научную кафедру на частную архитектурную практику, ломая профессиональное мышление, привычный уклад жизни и работы. Сегодня 15 специалистов команды проектного научно-консультативного бюро «Архитектура и культурная политика» под неизменным руководством Сергея Гнедовского по праву считаются ведущей специализированной проектной группой с уникальными компетенциями в сфере архитектуры и проектирования объектов культуры.

Архитектура: от теории к практике

Наука — это анализ. Архитектура — это всегда переживание. Она требует другого типа мышления — ассоциативного, эмоционального. И переход от научной деятельности к собственно проектной работе оказался довольно сложен. Тем более что нам сразу пришлось включиться в работу над Домом музыки на Красных холмах — сложнейшим проектом по меркам не только того времени, но и сегодняшнего дня. Дом музыки — плод коллективного творчества, не имеющий отношения к авторской архитектуре. Он итог компромисса, взаимных и крайне тяжелых договоренностей архитекторов и власти. Надо отметить, что архитектуры без компромиссов вообще быть не может и она далеко не всегда может быть авторской. Но она может быть уместной.
В целом Дом музыки стал определенной школой и временем романтики, когда казалось, что мы можем сделать все.

У перехода от науки к практике есть еще один аспект. Проектная деятельность относится к видам бизнеса, со своими законами и отношениями. Хотя архитектура как бизнес — очень серьезный вопрос. Власти считают, что архитектор — это бизнесмен, получающий деньги (прибыль), нанимающий людей на работу, поэтому все законы и отношение как к творческой личности неуместны. Сегодня (как, впрочем, и всегда) задача нашего Союза архитекторов — доказать: архитектура является творческой деятельностью, которая становится языком культуры и эпохи. Пока же мы наблюдаем методичные действия свести роль нашей профессии к сфере обслуживания бизнеса.

Создавая в 1991 году архитектурное бюро в рамках перехода от науки к практике, мы с коллегами руководствовались идеей более тесного соединения научного опыта проектирования и моделирования социальных объектов, полученного в ЦНИИЭП им. Б. С. Мезенцева и Гипротеатре, с проектной практикой.

В первую очередь мы осознали значительный разрыв между структурой и концепцией функционирования будущего здания и существующими основами его проектирования и строительства. Также был очевиден разрыв между социальной и историко-культурной средой города и сиюминутными интересами местных администраций, не понимающих и не обладающих компетенциями понять и осмыслить уникальность появления важного социального объекта — музея или театра.

Архитектура гения места

Необходимость в консультативном сопровождении объектов культуры послужила поводом включить соответствующий термин в название мастерской. И в 90-е годы мы много занимались не только проектированием, но и огромной предпроектной частью — разработкой программ социально-культурного строительства и развития территорий, для которых объекты культуры становились точками роста, своего рода якорными объектами, вокруг которых начиналась новая жизнь, полная смысла и духовного значения.

В годы кардинальных изменений социально-экономических отношений в стране такая работа оказалась востребованной. Фактически наше бюро впервые в России начало заниматься менеджментом в сфере культуры, объединив в единую команду архитекторов, философов, социологов, экономистов, географов, культурологов, историков, археологов, этнографов и искусствоведов.

Так, в партнерстве с Министерством культуры России и региональными администрациями были проведены комплексные экспедиции и разработаны программы сохранения и развития культуры, системы приоритетов в развитии и становлении точек роста на основе объектов культуры для Ханты-Мансийского автономного округа, Рязанской области, Чукотки, Коми-Пермяцкого автономного округа, а также отдельных городов: Сургута, Нижневартовска, Тольятти, Курска.

Самый яркий пример — экспедиция 1993 года «Обская панорама». Это было первое в России комплексное региональное исследование, в котором культура, социальный фон, система расселения, национальные традиции и экономика Ханты-Мансийского округа рассматривались как единая базовая основа социального развития региона.

Мы создали точки роста всего округа, под которые появились бюджет и объекты — точки приложения усилий непосредственно архитекторов. Тогда, в 90-е годы, в Сургуте, Нижневартовске появились музеи, попутно мы спроектировали гостиницу в Ханты-Мансийске.

Мы выясняем социальный состав населения, какова востребованность и предложения по утолению культурного голода в городе, какие экономические возможности и творческие потенциалы есть на территории. Например, власти Сургута попросили спроектировать для города... оперный театр. Строить его там было бессмысленно по многим причинам. Но в итоге мы сформировали стратегию культуры Сургута, где первым пунктом значился драматический театр с детским залом. В итоге нам удалось продвинуть идею организации в городе филиала ГИТИСа.

В целом театр как точка роста актуален для городов с небольшой историей. Таких городов много в Западной Сибири. Сюда же относятся малые города. В каждом из них есть сообщество увлеченных людей, мечтающих жить иначе, чем они живут сейчас. Если они собираются в сообщества, то становятся точками роста и тянут за собой остальных, могут предъявить требования к администрации или администрация может опереться на эти сообщества.

К концу 90-х годов интерес Минкульта к комплексному развитию территорий России пропал. Сменились векторы, ценности, губернаторы, бюджеты. Власти начали строить театры и музеи, чтобы увековечить свое присутствие на подведомственной территории. Наша система стратегического планирования рассыпалась.

Архитектура предтечи

Несмотря на смену векторов, наша практика стратегического анализа стала для меня лично очень важным и постоянным этапом в предпроектной деятельности. За рубежом работают большие компании, которые занимаются исключительно предпроектной стадией, потому что на этом отрезке работы закладывается экономика будущего объекта, все его параметры и характеристики. В России подобная практика не очень развита. Согласно отечественной нормативной базе вся официальная работа начинается уже с проекта. Ни эскизы, ни предпроектные изыскания в смету не входят. Эти этапы приходится делать для заказчика просто бесплатно. Вот почему сегодня мы настаиваем на внесении изменений в закон об архитектурной деятельности, где было бы сказано, что предпроектный этап — такая же важная часть, как и сам проект.

Архитектура театра

Театральная тема в работе бюро далеко не случайна, потому что моя научная деятельность была связана с театральной архитектурой. Тема моей диссертации «Архитектурная и сценографическая организация театров и театральных залов малой вместимости». Работа в этом направлении создала мне фундамент для вхождения в театральную среду.

Вообще, важно отметить, что проектирование и постройка хотя бы одного театрального здания — это огромная удача в судьбе архитектора, на его творческом пути, это значит, что ему в жизни реально повезло. Потому что театральное здание уникально всегда, и другого такого не будет.

С этой точки зрения нашему бюро везет перманентно, что мне лично приносит огромное счастье, несмотря на все сложности, метаморфозы и грандиозные сроки реализации проектов. Театром юного зрителя я занимался 15 лет. Театром на Таганке — 10 лет. Это не просто время, это постоянное общение с театром, разговоры с режиссерами, посещение спектаклей, погружение в атмосферу и активная эмоциональная связь.

Главная особенность архитектуры театра — ее уникальность. Театральное здание может претендовать на роль национального символа, как это произошло с оперой в Сиднее. Но речь идет скорее о символе территории, чем нации.

Здесь, кстати, возникает вопрос: стоит ли искать в современной театральной архитектуре национальную идентичность? Как показывает наш опыт и мировая практика, скорее нет. Гораздо продуктивнее следовать природной, средовой и культурной идентичности месту.

Но чтобы это понимать, осознавать, в профессии архитектора должна быть постоянная основа — культура. Надо знать, что происходит в искусстве, отечественной и мировой архитектуре, литературе, музыке — все это дает возможность адекватно отвечать месту и предложению, которое приходит с заказом.

Вместе с этим архитектору важно иметь внутреннюю точку опоры — понимание, кто он есть, какова его собственная оценка. Во многом это позволяет не бежать делать архитектуру, которая нравится кому-то или модную сейчас. Появляется понимание, насколько рождающийся проект адекватен с точки зрения восприятия пространства, насколько он уместен.

В этом смысле для меня наиболее показательны проекты театра Николая Фоменко в Москве и музея Куликова поля. Оба проекта обрели награду «Хрустальный Делал».

Архитектура морфологии театра

В проекте театра Фоменко с градостроительной точки зрения нам важно было вписать здание в высокий берег Москва-реки и окружающую жилую застройку. Защита глухими стенами от шумных транспортных магистралей стала основанием для композиционного построения здания. Кстати, стена, отбивающая звук в 80 дБ, состоит из пяти слоев: бетона, кирпича, утеплителя и т. д.

Здание врастает в береговую линию и поднимается вверх не выше первых двух этажей близлежащих домов. Падение рельефа на участке заставило нас искать способ постепенно опустить зрителя на 7,5 м от гардероба к зрительному залу. Так возникла идея ярусного фойе с множеством видовых точек и ракурсов, создающих «театр публики».

Вообще, рельеф для архитектора — это всегда новые возможности, а не препятствие, потому что он начинает что-то преодолевать, решая новые необычные задачи. Рельеф постоянно к чему-то подталкивает, заставляет реагировать.

Театр Фоменко в Москве во многом демонстрирует своеобразный подход к проектированию театрального здания. В его основе лежат два типа пространства: пространство игры, или так называемое театральное пространство (комплекс «сцена — зал»), и пространство публики: фойе, вестибюли, фасады и прилегающая городская среда.

Ярусное фойе стало театром публики, включая архитепические формы театральных эпох: античный амфитеатр, шекспировский театр, театр эпохи барокко. Между ним и малым залом устроена раздвижная стена, превращающее фойе в игровое пространство.

На самом деле работа над проектом театра Фоменко стала в некоторой степени реализацией тех идей, которые мы пытались развивать еще в советском Гипротеатре. Я отработал там почти девять лет, руководя отделом экспериментального проектирования и моделирования. Наша теоретическая работа касалась разработки модели театра будущего и центров досуга, создания более сложной функциональной и архитектурно-пространственной среды. Например, мы нагружали некоторыми общественными функциями зрительскую часть — фойе, клубные помещения, чтобы театр как объект был более социализирован, интересен разным слоям населения.

Архитектура антипатий

В работе всегда есть симпатии и антипатии к той или иной сфере архитектуры и проектирования. Не могу сказать, что с большим удовольствием проектирую жилье, хотя несколько проектов жилых комплексов нам удалось реализовать. У меня нет какой-то антипатии к проектированию жилья, но я не чувствую духовного ответа от этих объектов. Спроектировать частный дом? Если бы я лично очень хорошо знал заказчика как человека, был с ним знаком, знал его биографию, отношение к природе — вот тогда это было бы интересно.

Больницы... Это сострадание, но и жесточайшая технология, настоящая машина. Театр тоже жестко технологичен: декорации, свет, акустика, вентиляция и т. д., но при их создании больше свободы. Там есть эстетика самого театра, конгломерата творческих людей и ауры, которые порождают иные ассоциации и сферы интересов.

_____________________________________________

Портфолио - http://www.a-c-p.ru/index.php